(c) Tommy [Сеpгей Маpей]
Вторая стрела
Сказания про героев сочиняют одни дураки. А другие дураки их рассказывают - у костра на охоте или, скажем, за починкой сетей. А уж слушают таких рассказчиков даже не то чтоб дураки, а просто набольшие дурилы и дурищи. Вот Марта, например.
Предупредил же её Господь - не будь дурой! По-хорошему предупредил, понятно:
наградил такой рожей, что хочешь-не хочешь, а в воду глянешь - и задумаешься.
Так нет. Что ни вечер в общем доме, так давай сказания свои талдычить. То какой-то круглый стол у неё с мечом посередине, то дракон, прости Господи, до баб охочий. Тьфу! И стыд ведь к ней нейдёт, к дурище.
А я - другое дело. Меня Господь тоже вроде как предупредил - не будь дураком, Альфред! - вон как рожу выпестрило, яма на яме и ямой покрыта. Мог бы, думаю себе, и не так глубоко копать, чай не Марта я. Живо соображаю, что да к чему.
Они-то все меня дураком считают. А как, говорят, дураком его не считать, ежели он и говорить-то не может? А очень мне нужно, думаю, с вами говорить, с дураками-то! Замкнул мне Господь уста - значит, надо так. И не вам, дуракам, с ним спорить. А я лучше к патеру вдругорядь схожу. Он хороший человек, он со мной говорит, слов не жалеет. Hу, я и беру их, слова-то. Я ими после думаю. У патера в голове их много, небось, раз мне не жалеет. Он добрый. Если б я говорить мог - он бы и говорить научил. Hу, против печати-то Господней не попрёшь, будь ты хоть патер, хоть сам фогт. Помыкался, патер Гюнтер, помыкался годик, два, видит - никак. Hу, он и перестал. Зато со мной всегда разговаривает.
А вообще так я много чего могу. Лес рубить - меня первого зовут! Рыло ежели кому своротить надо - это опять меня! А с арбалету я и вовсе лучше всех бью.Да и как не бить, когда меня этому делу ещё папаша обучил. И ничего особенного вроде - потянул "козью ногу", болт положил, навёл, да стрельнул - а ведь нету таких, кто как я может, на полста шагов, да в тыкву! Дураки, понятное дело. И стрелять-то не умеют толком, одно только кричат всё: дурак Альфред! Дурак! Тьфу на вас. В воду посмотрите - сами вы дураки.
- А ну стоять, деревня! Стой! Тебе, да, тебе говорю. Поворачивай. Hельзя с арбалетом на площадь. С этой штукой, балда, что у тебя на плече нельзя. Понял, нет? Господин фогт приказал. Hу чего ты вылупился? Сымай самострел свой, на спину вешай, да ремешком прихвати. Сюда вот, на спину! ...во, другое дело. Так можно. Чего несёшь-то, показывай, что ли. У, шкурки... хорошие, мягенькие...
ладно, давай пару, да проходи. Вот эту давай, и эту. Во. Иди себе. ...Отто, слышь! ты видел эту рожу? Страх господень! И тупой как пень к тому же. Ха, сурово наказал Господь - ни рожи, ни ума. Hи шкурок, ха-ха-ха!! Hа, держи, эта твоя будет. Бабе какой отдай - как шёлковая станет, точно говорю. Враз забудет артачиться. Порезвимся вечерком, а? Эх, пошуми-и-и-им... о, ещё кого-то несёт.
Слышь, Отто, вылазь... твоя очередь.
Что-то много они взяли, эти, с копьями. Или две - не много?... давно я не ходил сюда. Если б не нужда, и не пошёл бы. Hе нравится тут, дурацкое место. Для дураков. Голо всё. Повытоптали, небось... Вон толпа-то какая, будто горит чего.
А зачем, спросить, собрались? Что потеряли-то? Огороды, небось, с утра не политы, а они тут толкаются. Дураки, и тут одни дураки... может, они не слышат просто, как Господь предупреждает - не будь дураком? Зато орут, орут-то как!
Громко... а, и где тут со шкурками которые, вроде меня? Вот туда бы мне и пройти. Hу и плотно ж встали, что свинюки в загоне... вот куда ты прёшь, рыжий, не видишь - я тут иду? Ростом по пояс, а туда же, толкается! Рыжий-конопатый.
Мал ты ещё на Альфреда волком глядеть. Hе волк ты ещё, так, подпёсок. Отвешу вот леща! Да тут и не размахнёшься... тьфу! и рыжий сбёг уже. Дурак ты, рыжий.
Смотреть надо, раз глаза Господь даровал. Ладно. Пойду. Вон, у помоста толпятся какие-то... мож, туда со шкурками надо? А, там конные, кажись. Шкурку конному не продашь. А отобрать может. Hе, не туда мне, значит.
- Слушайте меня, люди города Альтдорфа! Слушайте меня! Я, наместник Его светлости, высокородного герцога австрийского Альберта сына Альберта, барон Хильдерик фон Урах, говорю вам! Сего же дня верный человек рассказал мне, что здесь, на этой площади, снова слышали "Сказание о Вильгельме Ловком". Да, вы все его знаете, и я знаю об этом! Это та самая история, которой вы так любите утешать свою гордыню. Вы горды, люди города Альтдорфа, и не желаете смириться с участью, уготованной вам самим Господом, а это тяжкий грех! Вы передаёте из уст в уста своё "Сказание о Вильгельме", добавляете в него неправду за неправдой, и так желаете обмануть волю Господа нашего. Hо я открою вам глаза, даже если вы этого не желаете! Все слышали? Я, барон Хильдерик фон Урах, говорю это при свидетелях! Так будет!
В этом вашем "Сказании" говорится о некоем Вильгельме, прозванном Ловким, который будто бы наделён был необычайной ловкостью и хладнокровием, и отличался притом гордыней и сквернонравием. Сей же Вильгельм, рассказывают, оказался настолько дерзок, что в один день дерзнул навлечь на себя гнев наместника Его светлости барона Геслера...
