Положив трубку, Смит обвел гостиную взглядом. Нынешним вечером здесь побывали несколько претендентов, ради которых в квартире навели чистоту, так что сейчас комната выглядела относительно пристойно.
Смит собрал пустые чашки, бокалы и отнес посуду на кухню. Странное ощущение. Неуютно от мысли, что этих предметов касались губы и пальцы посторонних людей, рассматривавших его ванную и лицезревших затасканный халат на крючке за дверью, восседавших на его диване в своей — чужой — одежде, со своими — чужими — привычками, именами, жизнями; незнакомцев, случайно получивших возможность одним глазком заглянуть в его жизнь.
Решения они с Ральфом принимали быстро и жестко. Мгновения довольно, чтобы понять — кандидатура неподходящая, однако должное внимание уделялось каждому из соискателей. Первым делом экскурсия по дому: «А вот тут у нас кухня. Есть не только посудомоечная машина, но и — обратите внимание! — сушилка. Здорово, правда?» По окончании осмотра немного о себе: «По будням Смит встает чуть свет, но по выходным мы оба любим подольше поваляться в постели». Затем проявить умеренный интерес: «А вы чем зарабатываете на хлеб насущный?» И наконец, заключительный этап: «Очень рады были познакомиться, но нам предстоит встретиться еще с несколькими желающими, так что оставьте свой номер телефона, мы обязательно позвоним». На все про все — не менее четверти часа, чтобы стопроцентно нежелательный претендент ушел удовлетворенный, в полной уверенности, что его кандидатуру восприняли всерьез. Вот, например, Джейсон. При телефонном общении вселял надежду, при встрече же обнаружил желание разнообразить свой досуг. За чужой счет.
— Хотелось бы затусоваться с кем-нибудь, знаете ли, повеселее, поактивнее. Сечете?
— Э-э… Гм. А конкретнее можно? — попросил Ральф.
Они со Смитом вечера проводили перед телевизором, щелкая пультом, бездумно прыгая по сорока восьми каналам и молча пялясь в экран, после чего, совершенно осатаневшие, так же молчком разбредались по спальням.
Джейсон с энтузиазмом подался вперед, обхватив колени:
— Ну, к примеру, там, где я сейчас обитаю, ни хрена не происходит. Каждый день прихожу с работы домой, а все сидят вялые, как снулые рыбы. Просто с души воротит. Сечете?
Ральф и Смит в унисон покивали и обменялись недоуменными взглядами.
Или вот Моника. Эта бредила своими прежними жизнями («Вас не смутит, если я внезапно заговорю на другом языке?»). Роксана, похоже, дала деру от неудавшегося брака по расчету. Руки у нее ходили ходуном, а бегающие темные глаза так за весь визит и не сосредоточились на чем-нибудь конкретном.
— Нам с мужем предписано временное раздельное проживание, — объяснила она.
Смит решил, что им с Ральфом тоже предписано раздельное — причем навечно — проживание с Роксаной.
Саймон был очень и очень мил, зато весу в нем оказалось минимум сто двадцать кило, что заставило гостиную испуганно сжаться при его появлении, а диван — жалобно заскрипеть под опустившейся тушей.
У Рашель была такая кожа, что после ее ухода захотелось как следует пропылесосить мебель и ковры, а от Джона за милю несло собачьим кормом. С каждым очередным претендентом надежда найти квартиранта таяла.
— Кто звонил? — Ральф включил телевизор и упал на диван, нацелившись пультом на вспыхнувший экран.
— По объявлению, — отозвался из кухни Смит. — Девушка. Скоро придет. Голос приятный. — Он ногой захлопнул дверцу посудомоечной машины. — Зовут Джемм.
Свернув на перекрестке с Бэттерси-райз, Джемм двинулась дальше по Альманак-роуд, небольшой извилистой улочке, сплошь застроенной трехэтажными эдвардианскими домами, узкими и вытянутыми, с жилыми цокольными этажами — явление редкое в этой части Южного Лондона.
Джемм шагала, беспардонно заглядывая в неплотно зашторенные окна, и ее охватывало странное чувство узнавания. Что-то было смутно-знакомое в силуэтах домов, в цвете кирпичей под ногами, в чахлых деревцах, шеренгой вытянувшихся вдоль улицы.
Перед домом номер тридцать один ощущение дежа-вю усилилось. Джемм охватил по-детски безмятежный покой, словно после крайне утомительного дня она попала наконец под родной кров, в тепло и уют гостиной, освещенной лишь голубым светом телеэкрана.
Бросив взгляд в окно цокольной квартиры, Джемм увидела парня — со спины. Он курил и с кем-то беседовал. Тогда-то Джемм и поняла, что уже бывала здесь. Возможно, не в этом самом месте, но в очень-очень похожем. С детства ей часто снился один и тот же сон: квартира в полуподвале, освещенное окно, парень с сигаретой в руке, лица которого не видно. Ее судьба.
ОН? Не ОН?
Джемм позвонила.
