Лес Трех мостов
Зима 1827 года
Полная луна, как прожектор, освещала снежное пространство и голые деревья, делая на этом фоне зеленый охотничий наряд Марии ярким, как маяк.
«Он хочет пометить меня зубами», – думала она лихорадочно, перепрыгивая через замерзший ручей. Когда дикий рев преследующего ее зверя разнесся по лесу, она споткнулась, оказавшись на насыпи. В ужасе она вскарабкалась наверх и помчалась дальше.
Ветки березы цеплялись за волосы, хлестали по окоченевшему от холода лицу. Пока она сражалась с ними, пытаясь освободиться, снова повалил снег, и видимость существенно ухудшилась. Еще один громкий рык заставил умолкнуть ночную живность. Ее прерывистое дыхание казалось таким громким – просто оглушительным.
Ведь Бауэн, которого она полюбила еще, будучи девочкой, предупреждал ее о полнолунии: «Я изменюсь, Мария. И это не в моей власти. Но ты должна помнить, что уязвима для зла…»
Она настояла на встрече с ним этой ночью, поскольку знала, как важен для него фактор времени, и хотела вознаградить за то, что снова и снова отвергала его желания. Но потом вдруг храбрость ей изменила. Взглянув на своего любимого, она увидела в свете луны звериный оскал.
Он понял, что она испугалась. Когда ему открылась истина, его глаза, полные животной страсти, вдруг сверкнули голубым льдистым блеском и прищурились.
– Беги, Мария, – прохрипел незнакомый голос. – Беги в замок. Запрись и… не впускай меня.
Она слышала, как он с треском продирается к ней. Но Мария была уже почти у цели. Добежав до лесной опушки, она увидела внизу на заснеженной равнине свой замок. Он возвышался в месте слияния трех самых больших рек их королевства. Совсем близко.
Мария бросилась к знакомой извилистой тропинке, которая вела вниз к замку. Но как только она ступила на нее, пространство впереди словно взорвалось и ожило. В воздух взмыли, задевая ее онемевшее лицо хлопающими крыльями, сотни воронов. Мария замахала руками и зацепилась за узловатые корни деревьев.
Невесомость… и она покатилась по крутому склону… Удар. Дыхание остановилось. В глазах потемнело. Но падение продолжалось…
Приземление на дне произошло с тошнотворным влажным звуком, и какая-то сила ударила ее в живот, пронзив невероятной болью. С недоумением она уставилась на острый обрубок ствола, торчавший из ее тела. Нет… нет… не может быть.
Когда боль утихла до холодного ощущения давления внутри тела, она слабо ухватилась руками за кол, оставшийся от березы, поваленной одним из дровосеков ее королевства.
С каждым вздохом кровь, булькая, вытекала из ее рта и капала на снег, как слезы.
Мария Трех мостов умрет в лунной тени собственного замка.
Уже в полуобморочном состоянии она услышала, как зверь, почуявший кровь, продирается к ней с невероятной быстротой. Но еще до его появления Мария поняла, что она здесь не одна.
Заметив над собой кружащих воронов, она ощутила ледяное прикосновение к своим губам. Пустота и хаос сочились из нее, как болезнь. Пока она корчилась в муках, в ее голове звучали слова «о ночи кануна зимы и исполнении назначения».
– Умри, – прошептал голос у окровавленного рта Марии.
И в то же мгновение она почувствовала, что ее сердце перестает биться, и легкие прекращают свою работу…
Настоящее исчезло, уступив место другому. Последнее, что увидела Мария, был зверь, рычащий на луну и разрывающий когтями себе грудь в дикой печали.
Наши дни
Гробница инкуби, джунгли Гватемалы
Третий день состязания за талисман
Приз – четыре жертвенных головных убора майя достоинством в семь очков каждый
– Преследуете меня, мистер Макрив? – обратилась к оборотню Марикета Долгожданная, не поворачивая головы.
В темном коридоре, ведущем в погребальную камеру, Бауэн Макрив молча шел за ней. Она чувствовала, что он смотрит на нее, как чувствовала это на Ассамблее состязания за талисман три ночи назад.
– Ничего подобного, ведьма. – Как этот шотландский говор может звучать столь угрожающе? – Я преследую лишь то, что хочу поймать.
Мари обернулась, чтобы выразить свое сомнение, хотя знала, что он не увидит ее лица, скрытого под капюшоном алого плаща, который носила всегда. Но в свете фонаря, что висел у нее на плече, смогла разглядеть его лицо и, воспользовавшись прикрытием, невольно залюбовалась им и вздохнула.
Мужчины-оборотни славились своей красотой, и те из них, кого она встречала в жизни, вполне соответствовали этому представлению, но ее преследователь, кроме всего прочего, был умопомрачительно сексуален.
У него были прямые черные волосы, спускавшиеся до ворота дорогой рубашки. Его высокая фигура, довольно часто последние дни занимавшая ее мысли, превосходила шесть футов. И хотя коридор был достаточно широким для прохода двух людей обычной комплекции, он со своими могучими плечами и мускулистым телосложением заполнял собой практически все пространство.
Особого внимания заслуживали его глаза, имевшие цвет густого теплого янтаря с каким-то зловещим отблеском, который ей так нравился.
Правда, она сама тоже не выглядела овечкой.
– Рассчитываешь на свой куш? – справился он насмешливо.
При всей своей сексуальности он был, к сожалению, известен своей ненавистью к ведьмам.
