– Ну, молодой человек, вам повезло, – начальник отдела кадров Амурстали снял очки и, слегка откинувшись назад, как это делают грузные люди, встал, тяжело опираясь на край стола. – Поздравляю!
Женя Бутягин схватил обеими руками протянутую ему короткую мягкую ладонь и сильно покраснел.
– Похвальное чувство волнения! – добродушно басил начальник. – Натурально. К печи идете… К мартену! Да еще подручным к Венюкову!
Человек, которому «повезло», был дюжий восемнадцатилетний парень в суконной куртке, сильно вытертой на локтях. Он совсем недавно окончил десятый класс, и если смотреть внимательней, то можно заметить на его накладных карманах замытые чернильные пятна. Он весь сиял – от застежек-молний до корней белесых вьющихся волос. А что же вы хотите? Попробуйте попасть в подручные к известному сталевару!
В заводской проходной новичку выписали разовый пропуск, и он в мечтах своих уже картинно стоял с поднятой рукой возле заслонки, всматривался в печь сквозь синие очки… Все вокруг застыли, ждут его сигнала. Он махнет рукой – и сталь пойдет с ревом, с искрами… Уф, хорошо!
Женя и раньше бывал в цехе со школьной экскурсией, но никогда ему не казался цех таким величественным, огромным. Солнце врывалось сквозь фонари только в отдаленные незакопченные стекла. Редкие, но мощные пучки света прорезали синеватую дымку высотного пространства цеха и упирались в подкрановые балки. Снизу лучи были похожи на раскаленные брусья, вылившиеся из огнедышащих мартеновских печей. Цех казался безлюдным. С мягким шумом скользили ажурные краны, переносящие в толстых крюках разливочные формы с болванками свежесваренной стали. Малиновые тюбики болванок, весом тонны в три каждая, устанавливались правильными рядками на платформах, и в сумрачное пространство цеха плыли от них теплые ласковые волны с легким запахом серы и прокаленной земли.
Женя поднялся на высокий помост – туда, где должны быть сталевары. Здесь так же, как и внизу, все громыхало, шипело, ухало, распространяя кругом пронзительный лязг металла и упругие волны горячего воздуха. В маленьких подвесных кабинках плавали на головокружительной высоте незаметные крановщики, кое-где на вагонетках проезжали формовщики и грузчики да перед ревущими печами сновали с лопатами в руках сталевары.
– Приготовиться к спуску стали! – загремел над самым ухом Евгения железный голос, и он испуганно шарахнулся в сторону. «Фу-ты, микрофона испугался», – конфузливо подумал Женя.
Напротив первой мартеновской печи стояла железная будка. Женя постучался в легкую листовую дверь и вошел, не дожидаясь разрешения. Будка оказалась лабораторией. У стола над микроскопом сидела девушка в темной косынке. Перед нею стояли ванночки с водой, пробирки, валялись стальные блинчики.
– Сюда нельзя входить! – строго сказала она, отрываясь от микроскопа.
– Мне бы обер-мастера Елкина или начальника смены, – робко попросил Женя.
Коренастый седоусый человек в черной, лоснящейся от копоти кепке, рассматривавший стальные блинчики, обернулся к Жене и сказал:
– Я обер-мастер.
– У меня вот направление к вам из отдела кадров. – Женя поспешно вынул из кармана бумажку и подал Елкину.
Тот прочел направление, внимательно осмотрел Женю и наконец произнес:
– Добро. Пошли за мной!
Поодаль от лаборатории стояла такая же железная будка – контора цеха. На скамейках сидело четверо рабочих: у каждого к козырьку были прикручены проволокой синие очки, а козырьки лихо заломлены чуть ли не на затылки. Один из них в свитере, когда-то, видать, белом, а теперь насквозь прокопченном, оказался Венюковым.
– Пополнение тебе привел, – обратился к нему обермастер. – На место Горюхина прислали.
Венюков, так же как давеча обер-мастер, внимательно осмотрел Женю быстрыми серыми глазами, словно ощупывая его, и спросил:
– Где работал?
– Я не работал еще… Я только что десятый класс окончил, – ответил Женя и снова почувствовал, что краснеет.
– Фюйть! – свистнул сидевший рядом с Венюковым чернявый парень в военной фуражке. – На трудовое воспитание к нам, значит? Так сказать, за производственной характеристикой…
– Попридержись! – толкнул соседа в фуражке Венюков и, все так же придирчиво глядя на Женю, спросил: – А вы лопатой шевелить умеете?
– Приходилось, – Женя нахмурился.
– Вот что, ребята, – заметил обер-мастер, – вы эти вступительные экзамены до другого раза отложите, а сейчас – к печам.
– Иван Фролович! – Венюков развел руками. – Я не против культурного пополнения. Но ведь был же у нас один техник без пяти минут, а магнезит в печку не мог забросить… Послужную карту нам испортил; опять же хлопоты в отделе кадров.
– Вы это о Горюхине? – Обер-мастер дернул за козырек кепку и нахлобучил ее на самые брови, в отличие от усов, рыжие. – Мало ли кто когда сбегал. А если парень со всей душой идет?
– А я про что? – Венюков снова развел руками; в его светлых глазах мелькнула лукавая насмешка. – Хлопцы, слышали? – спросил он своих подручных. – А теперь знакомиться. Как тебя, друг, звать-величать? То есть, вас…
Женя представился. Парень в военной фуражке встал во весь свой длинный рост и как-то смешно дунул в хрящеватый с горбинкой нос, словно хотел сдуть Женю.
