1
Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…
К концу восьмидесятых стало ясно, что месяц вот-вот выйдет, и я, пока его ждал, только и делал, что ходил по городу — день за днём, как заведённый. По одному и тому же маршруту, без всякой цели. Одни и те же улицы. Витрины. Лица.
Продавцы смотрели на прохожих из магазинов, как звери в зоопарке смотрят на посетителей.
По сравнению с ними я чувствовал себя на свободе. Но свободен я был только для безделья.
Виа По — пьяцца Кастелло — виа Рома. Пьяцца Сан Карло — виа Карло Альберто — виа Лагранж. Пьяцца Кариньяно — пьяцца Карло Альберто — виа По. И снова:
пьяцца Кастелло, виа Рома, пьяцца Сан Карло. Все дни. День за днем.
Километр за километром. Без конца. Подметки моих единственных ботинок протерлись до дыр. Я заставлял себя шагать так, чтобы как можно меньше упираться ногами в тротуар, отчего походка моя стала подпрыгивающей. Я не хотел становиться продавцом.
Не хотел делать карьеру. Не хотел запирать себя в клетку. Пока что, однако, моей клеткой был город. Его улицы, всегда одни и те же, были моим лабиринтом.
Но путеводной нити не было. И смотреть было больше не на что.
2
Неожиданно я получил повестку из военкомата. Спустя пару лет они, наконец, спохватились, что я не прошел медосмотр.
Врач, который должен был проверить состояние моего здоровья, оторвался от расписания скачек минут через пятнадцать после того, как я вошел к нему в кабинет.
— Как у тебя с давлением? — спросил он меня.
— Не знаю, синьор. Мне никогда его не мерили.
— Ладно, в твоем возрасте у всех прекрасное давление.
— У всех?
— У всех, у всех. Можно и не мерить.
Он написал что-то в моей папке. Столь же тщательно проверил зрение и взял все анализы.
— Прекрасно, — сказал он, — ты признаешься годным и подлежишь призыву.
Медосмотр длился не больше двух минут. Они явно хотели наверстать упущенное время.
Я собрался уходить, но увидел на двери плакат. Объявлялся набор в школу младших офицеров. "В конце концов, может быть удастся что-то заработать," — подумал я.
— Что нужно, чтобы участвовать в конкурсе? — поинтересовался я у врача.
Тот уже снова с головой ушел в статью "ОТТОБРУНГАЛ ВОВРЕМЯ ПРИБАВИЛ ХОДУ И ПРИШЁЛ С ОТРЫВОМ." Затмевал отзывчивостью Альберта Швейцера.
— Генералы у тебя в семье есть?
— Нет.
— Председатели, министры, партийные деятели?
— Тоже нет.
— Епископы, кардиналы, священники?
— Куда там!
— Тогда расслабься. Это забег с придержкой. Тебя даже к экзаменам не допустят.
3
Потом я узнал, что отказникам по убеждениям полагается что-то вроде зарплаты.
Эквивалент суммы, идущей на содержание одного солдата. Цифру точно не помню, что-то около трехсот тысяч лир в месяц(2). Жизнь у ребят в униформе весьма спартанская. За вычетом довольствия, обмундирования и проживания они получают всего тысяч шестьдесят. Может, ещё и из-за этого руки на себя накладывают.
Я прикинул. Кормежка для меня не проблема, потому что ем я очень мало. Из дома меня пока что не выгнали. Что надеть у меня было. Я решил проходить альтернативную службу. Каждый знает себе цену. Мне хватило разницы в двести сорок тысяч лир.
4
"Лига отказников по убеждениям" находилась в полуподвале нового дома на окраине города. На автобусной остановке кто-то написал распылителем: НОВОСТРОЙКА — БОЛЬШАЯ ПОМОЙКА. Пройдя по заваленным мусором тротуарам, я добрался до двора, где в это время переругивались две семьи. Мужчины, женщины и дети осыпали друг друга жуткой бранью с одного балкона на другой. Поддержка орущих на полную громкость телевизоров придавала объемность этой звуковой дорожке.
Полуподвал был в глубине двора. В нём я обнаружил двоих ребят в сандалиях. Они носили бороды и длинные волосы. Типичные отказники. Я был брит под ноль.
— Нацисты нам здесь не нужны! — закричал мне в лицо тот из них, кто был меньшим непротивленцем.
— Мы не допустим провокаций, откуда бы они ни шли, — добавил другой.
— Лично я шел по улице, — сказал я. — Я хотел бы стать отказником по убеждениям.
— Кем-кем?? — спросили они в один голос.
— Отказником по убеждениям.
Они ошарашено переглянулись.
— Ты хочешь стать отказником по убеждениям? — повторили они вместе.
— Да, я — да. А вы?
Они повернулись и уставились друг на друга. Они были идентичными, один — отражение другого.
— Ну… Мы и есть отказники по убеждениям, — сказал мне один из них, вылитый Че Гевара, только в ухудшенной копии. — Извини за агрессивность, мы решили, что ты из Фронта.
Застыдившись, они всё мне объяснили. Я должен был направить в Рим, в Министерство обороны, письмо с просьбой о прохождении альтернативной службы в одном из социальных учреждений по моему выбору. Решением моей судьбы будет заниматься специальная комиссия. Просьба может быть удовлетворена или отклонена.
Место изменено или оставлено. Никто толком не знал, почему. Возможно, они разыгрывали полученные письма по жребию, как в телевизионной лотерее.
Определенно можно было сказать только то, что большинство людей, желающих проходить альтернативную службу, оставались разочарованы.