Я сидела в СВ-купе поезда Москва-Хабаровск. Непонятное чувство тревоги и ожидания чего-то билось в голове, заставляя напряжённо перебирать в памяти события этого утра. И вроде бы ничего необычного не происходило. Правда, началось все после вчерашнего сна, когда пришла ко мне бабушка. Села молча на кровать и, погладив меня по голове, как в детстве, печально произнесла:
– Бедная моя внученька. Всё пройдёт, но я же тебя предупреждала, что месть за Митю вернётся бумерангом. А ты не послушала меня, старую, вот теперь и пришло время пожинать плоды. Мужайся, Рада. Помни, страх и паника приносят только смерть, не поддавайся им! Ты умная, будь хладнокровной, это тебе поможет. Запомни, ещё не настало твоё время уходить вслед за нами!
Напоследок бабушка склонилась надо мной, коснулась теплыми губами щеки и исчезла, как лёгкая предрассветная дымка, оставив после себя тревожное чувство ожидания чего-то нового.
Резко открыв глаза, я села в кровати. Зябко поёжилась и натянула на плечи сползшее одеяло. Приложив руку к груди, задержала дыхание в попытке успокоить бешено колотящееся сердце.
Выспаться не удастся. Призрачная надежда на безмятежный сон испарилась с остатками видения. Тяжело вздохнув, я спустила ноги с кровати, касаясь босыми ступнями мягкого ворса ковра. Прислушалась к тишине в доме. Полумрак еще окутывал спальню. Неслышно ступая, приблизилась к окну и отдернула кружевную занавеску. Прислонилась к холодному стеклу разгоряченным лбом и замерла. Так и стояла какое-то время – неподвижно, наблюдая, как стремительно светлеет, как четче становятся очертания деревьев, только и ждущие, когда их коснется первый луч солнца.
В голову лезли какие-то смутные образы, навевая щемящую тоску. Больше всего тревожил сон. С чем связано появление бабушки? Расплата за месть… Она уже три года висит надо мной, как Дамоклов меч. Если бы сейчас мне дали шанс все изменить, я без колебаний ответила бы отказом. В моей душе не было сожалений о содеянном. Большего наказания, чем потеря брата, для меня не существовало. А Мити уже нет.
Митя! От одного его имени в глазах защипало, в горле появился комок. Словно и не было этих лет. Боль от потери намертво засела под кожей, царапая острыми когтями мою и без того истерзанную душу. Что толку от всех этих знаний и умений, если не смогла уберечь самого близкого человека?! Зачем они мне? Ответить на этот вопрос мог один лишь Бог, но до него не достучаться.
Распахнув окно, я впустила в комнату утреннюю прохладу, наполненную запахом летних трав.
Вот уже почти три года я живу со Славкой. На этом настоял он, сказав, что для моей же безопасности. Странные у нас с ним отношения. Похожи на семейные, но мы не любовники. Хотя все окружающие в этом уверенны, кроме друга Славки и, по совместительству, телохранителя – Игоря Кондратьева или просто Кондрата.
Сколько воды утекло, когда я пришла в кабинет к некому Северу за помощью, а помню, словно, все было вчера. Не понимаю, почему этот суровый мужчина до сих пор терпит мой вздорный характер. Упрямство, сумасбродные выходки и даже возникающие по моей вине проблемы, из которых он постоянно меня вытаскивает. И я считаю его своей семьёй, даже больше чем просто родственником. Звучит довольно странно, особенно, из уст человека, родившегося в многодетной семье. Но правда жизни такова, что, кроме брата, у меня близких не осталось, причем уже давно. Бывший криминальный авторитет, Северский Святослав Николаевич, заменил мне всех. Иногда кажется, что он мой настоящий отец, которого так не хватало в детстве. Ибо реальный родитель лишь номинально присутствовал в моей жизни, да и то, когда изредка приходил с очередной попойки.
Семью, где я выросла, с натяжкой можно назвать дружной. Вечно занятая мама не успевала уделять одинаковое внимание всем семерым детям. Разве что самым младшим, но я в их число не входила. Сколько себя помню, особой любви я ни у кого не вызывала, кроме Мити.
У Северского же ни жены, ни детей. Он сам по себе. Правда, когда-то давно у него была невеста, которую он безумно любил, и из-за которой оказался в тюрьме. Но правду об этой трагедии знали двое – я и он. Слава не распространялся о прошлом, молча продолжал хранить память о любимой. Может, поэтому мы и сошлись, понимая горе друг друга. Взаимная симпатия, однако, не мешала нам бурно ругаться, выяснять отношения. Вот и вчера мы рассобачились на тему моего отъезда в тайгу…
Слава, все еще обиженный, но уже с признаками оттаивания в душе, вышел проводить меня до машины.
– Рада, всё равно ты зря отказываешься от охраны. Тревожно мне что-то. На кой чёрт переться в такую глушь за каким-то бурьяном, не понимаю?! Ну, возьми с собой хотя бы Кондрата.
Я представила себе эту картинку и весело рассмеялась.
– Ой! Слава! Зачем он мне там, а? Не смеши! Перестань дёргаться, мы же всё вчера решили. Никому я в тайге не нужна, поверь. Насобираю трав и через неделю вернусь обратно. Ты и соскучиться не успеешь.
Я обняла за шею встревоженного мужчину, погладила впалую колючую щёку.
– Упрямая ты, зараза! – недовольно ворчал он. – Надо тебя замуж выдать, будешь мужу мозги пудрить. Старый я уже для этой канители.
