Такси медленно ехало по улице, которую и улицей-то назвать было неудобно. С одной стороны тянулся заводской забор, из-за которого плыл удушливый запах плавленой пластмассы, а с другой стороны узкой асфальтовой ленты, лишенной тротуаров, шел пустырь – перекопанный, с обломками бетонных плит, торчащих из-под земли, с гнутыми прутами арматуры. Тут лежали брошенные неизвестно с каких времен бетонные кольца, похожие на огромную разрубленную на куски змею.
Уже смеркалось, такси ехало медленно, к чему спешить? Связавшись по рации с коллегами, таксист понял, ни на одной стоянке меньше часа пассажира ждать не придется. Тут, вдалеке от жилых домов, царила мертвая тишина, день же будний, транспорт ходит исправно, желающих прокатиться с ветерком под музыку наберется мало, разве что какие-нибудь кавказцы с бабами решат поразвлечься или вьетнамцы с огромными сумками, набитыми барахлом, захотят завезти товар на другую квартиру. Но таксист на то и таксист, чтобы смотреть в оба. Случайного пассажира можно подхватить и по дороге, а не на стоянке.
И точно, парень, сидевший за рулем, увидел двух мужчин, спешащих по пустырю к улице. В руках у одного была наполовину выпитая бутылка. Держались они на ногах довольно твердо, сомнений не оставалось – эти двое возможные клиенты. Правда, случалось и так, что подвыпивший человек вскинет руку, остановит машину, а потом лишь попросит прикурить.
Но у этих двоих сигареты торчали в зубах, исправно дымились. Таксист сбросил скорость, чтобы не проскочить возможных клиентов.
Еще не добежав до улицы, один из мужчин громко крикнул:
– Эй, шеф, стой! – и махнул рукой с бутылкой, затыкая горлышко большим пальцем, чтобы ни капли не пролилось на землю.
Брать этих пассажиров таксисту особо не хотелось, страшно стало – двое здоровенных лбов, коротко стриженые, с темными от загара лицами, широкие в плечах. Уже случалось, что сядут, а потом не заплатят. С такими лучше не спорить, заедут бутылкой по голове и бросят в машине, а то и выкинут вон, и хорошо, если не под колеса встречного грузовика.
Один из мужчин рванул на себя дверцу и плюхнулся на переднее сиденье. Второй забрался на заднее, и они оба расхохотались:
– Видишь, на ловца и зверь бежит. Только мы подумали с ветерком прокатиться, тут и машина. Небось, наши мысли учуял?
В салоне резко запахло перегаром, пропитавшим тела и одежду сигаретным дымом.
– Музон включи, – сказал тот, что сел на переднее сиденье, и, не дожидаясь пока шофер сам включит магнитолу, широким коротким пальцем вогнал торчащую из приемника кассету, отрегулировав громкость. – Ну вот, так веселее будет.
– Куда едем?
– Пока вперед.
– Если поездка на два рубля, то, ребята, лучше выйдите, я в парк спешу.
Мужчины переглянулись и сидевший на заднем сиденье хлопнул водителя по плечу:
– Не дрейфь, покатаемся на славу. Заплатим, не обидим. Езжай пока к проспекту, а там осмотримся, – и двое пассажиров тут же забыли, что находятся в машине не одни. Шофера они перестали воспринимать, как не воспринимали всех людей, бывших слабее их или ниже ростом.
– Витек, чем тогда кончилось?
– Чем, чем… Я ему всадил штык-нож в горло и провернул два раза.
– По самую рукоятку? – оживившись, поинтересовался сидевший сзади.
Чтобы иметь возможность разговаривать, он сильно подался вперед, и его голова оказалась между водителем и Витьком.
– Конечно, по рукоятку. Я даже пальцы в кровь испачкал. А второй на меня завалился, но уже с дыркой в башке был. Я чуть из-под них выбрался, весь в крови вымазался, как свинья в грязи. А она липкая, и бронежилет к животу приклеился. Представь себе, весь в крови, с головы до ног, а на самом ни одной царапины.
– Что мне представлять, сам такой был, – и мужчины ударили по рукам.
– Дай бутылку. Шеф, ты потише езжай, а то в горло не попадает. За воротник льется, – Ты, Андрюха, смотри не захлебнись, – сказал Витек.
– Если бы это был спирт, может и захлебнулся бы, – Андрюха, широко раскрыв рот, принялся заливать в него водку.
Такси тряхнуло на выбоине, и пассажир закашлялся, широко разведя колени сплюнул на рифленый резиновый коврик.
– Давай, допью. – Витек забрал бутылку и в три глотка осушил ее.
Затем он, отворив боковое стекло, швырнул ее так, как бросают гранаты – по восходящей траектории.
Бутылка ударилась в бетонный забор и разлетелась, сверкнув осколками.
– Куда, все-таки, едем, мужики? – поинтересовался таксист.
Впереди на перекрестке уже замаячил светофор.
– Направо? Налево сворачивать?
– Как на танке. Рули прямо и никого не бойся, – расхохотался Витек, поглядывая на таксиста.
– Не могу, машина не моя. Да и броня у нее тонкая – не танковая.
– Тогда налево, – и Витек повернулся всем телом к другу, развалившемуся на заднем сиденье.
Наконец для таксиста окончательно прояснилось, кого он везет, кто эти странные пассажиры. Лет двадцати пяти – двадцати восьми, здоровые, сильные, лишенные всякого страха. Вполне могло оказаться, что, кроме водки, они успели выкурить по косяку какой-нибудь дури.
– Ненавижу я их! Твари! Мразь!
– Ты про кого? – спросил Андрюха.
– Да про этих чеченцев. Они же сами своих и сдали. Нам, ты же понимаешь, оставалось выследить и захватить. Чего они уж там не поделили, но наши на этот раз сработали толково, ни разу не прошились. Все было чики-чики. Высадились, устроили засаду. Едут…
