…Машину в очередной раз тряхнуло и завалило на борт, словно утлую лод-чонку в восьми балльный шторм. Тряхнуло и, похоже, развернуло на девяносто градусов. А может и не развернуло, может — это только плод больного воображения; больного от этой неимоверной, более чем получасовой круговерти — между жизнью и смертью, между пространством и временем… А может не получасовой?.. Сколько времени прошло на самом деле: минута, час, сутки, год?.. А что, если счет уже идет на века и тысячелетия?.. Кто это может знать!.. Здесь, в этой тусклой серой мгле, изредка прорезаемой ослепительными вспышками света — голубого, розово-алого, зеленого, — время как будто остановилось, застыло… Тут царит мрачный покой времени и одновременно безвременья; здесь не действуют все привычные законы человеческого бытия, физики и механики, биологии и химии… Здесь можно находиться считанные секунды — похожие на столетия, двигаясь, при этом, с непостижимыми человеческому разуму скоростями по совершеннейшим траекториям, описанным неимоверно сложным математическим аппаратом, понятном лишь избранным… Здесь нет расстояний — все ужасно далеко, и, тем не менее, с другой стороны, — совсем рядом. И горе тому, кто собьется с наезженного пути: судьба его целиком и полностью находится на чаше весов Вечности и Вселенной…
Сидящий в кресле человек под воздействием достигающих пяти "же" перегру-зок с трудом приоткрыл тяжелые, опухшие от напряжения веки и посмотрел на прыгающие шкалы приборов. Пульт словно взбесился. Сотни разноцветных кла-виш, индикаторов, шкал, перемигивались и скакали как сумасшедшие. Машина двигалась толчками, постоянно рыская из стороны в сторону. Экран компьютерной диагностики показывал схему аппарата, на которой часть систем и узлов — в том числе и питающий реактор, уже светились зловещим алым цветом. Это была ката-строфа: невероятная, фантастическая, но в то же время вполне реальная — поскольку она только что свершилась. Ее вероятность могла составлять миллионную долю процента, но этот мизер, в силу уникальных сложившихся по трассе движения об-стоятельств, словно дамоклов меч упал на голову управлявшего аппаратом челове-ка…
А ведь он не хотел участвовать в этом рейсе, на его взгляд абсолютно неинте-ресном и вообще-то вполне обыденном для пилота его квалификации; и руково-дству стоило больших трудов убедить его в обратном.
Теперь же, все стало совсем иначе, и легкая прогулка по неоднократно опро-бованной трассе, на совершеннейшем, уже практически доведенном до ума экспе-риментальном аппарате, грозила обернуться трагедией… И виноват тут совсем не он, не техника — пусть и новая, а его величество Случай! Случай, — аналогов которо-му не было за двести лет…
Еще один толчок; пол и потолок, словно поменялись местами. На экране рас-цвел ослепительный золотистый цветок, рассыпавшийся во все стороны, словно искрами, радужными шаровыми молниями, и вновь наступила тьма. Бу-бу-бу… Клекот, шелест и шипение прорвали мертвую тишину замкнутого помещения. Уши заложило, словно пришлось нырнуть без аквакостюма на не менее чем пятидесяти-метровую глубину…
Бу-бу-бу… Бу-бу-бу… Готовься к смерти, человечишка!.. Ты преступил законы Времени и Пространства, и должен понести за это наказание. Или вы уже уподоби-лись богам, жалкие людишки, решили, что все тайны Вселенной открыты для вас?..
Но нет, не дождетесь! Я еще жив, еще дышу и верую!.. И раз мы достигли та-кого величия — я буду бороться! Иного от меня не ждите!..
Боже, как тяжелы руки, которым даже не помогают псевдомускулы защитного костюма. Они словно налиты свинцом, но необходимо только одно: дотянуться вот до той ярко-зеленой кнопки на правом краю пульта. В ней вся надежда и спасение, пока реактор окончательно не пошел в разнос!..
Все ближе… ближе… еще ближе… Дьявольщина! Страшная тяжесть вновь на-мертво пригвоздила к креслу! Но ведь надо!.. Надо!.. А эту тяжесть не преодолеть, и мешают совсем не к месту проявившие активность сегмент-захваты!.. Точнее — они-то как раз и выполняют свою работу, заботясь о здоровье сидевшего в кресле, но как это сейчас мешает…
Еще удар и, о Боже! Незабываемое чувство невесомости… Секунда, другая, и снова хруст костей… Но он успел… Успел нажать эту клавишу, клавишу поискового блока киберштурмана и теперь вся надежда на совершенство этого плода науки — творения человеческого разума… А аппарат вновь развернуло и потянуло вперед… а может назад… кто знает! На экране гигантская воронка, целый Ниагарский водопад шаровых молний, и ослепительный свет впереди… Толчок, невесомость, и все!..
Человек открыл глаза. Стояла гробовая тишина, а сила тяжести была обычной, земной. Панели обзорного экрана тускло светились матово-розовым светом.
— Компьютер, дать внешний обзор, — сказал он вслух, облизнув запекшиеся гу-бы. — Поставить бортовые системы на диагностику…
