Конец ноября. Тревожное время, осень закончилась. Зима еще не пришла и холодные, сырые ночи, сменялись тусклыми днями. Слабое солнце пряталось за тяжелыми серыми тучами. Его редкие лучи, пробивавшиеся через них, не согревали землю. Опавшие и уже почерневшие листья плавали в грязных лужах. Они смешивались с мусором города и превращались в черную жижу, которая в скором времени замерзнет на долгие зимние месяцы.
Природа застыла в ожидание приближающихся заморозков.
Весь день шел дождь. Только к вечеру небо прояснилось. Холодный ветер завывал в подворотнях, поднимал с земли кусочки порванных газет и срывал последние листья с деревьев. Близилась полночь. Время страхов и людских надежд, мечтаний и истинного горя. Многое было скрыто в этот сумрачный час. В воздухе витало беспокойство, и город был тих. Никто не спешил окунуться в беззаботную и шумную жизнь после полуночи. Дороги, обычно переполненные гудящими машинами, были пусты. Ощущение грядущей беды, страх, первобытный и всепоглощающий, гнал всех в обманчивый и безопасный мир квартир.
Луна, освещавшая темный, грязный переулок, отражалась в лужах дорог и слепых окнах. Узкий и не приметный, в самом центре города, он внушал недоверие своей безлюдностью, и количеством мусора. Именно в таких закоулках, всегда случаются нападения хулиганов на беспечных горожан, желающих, сократить путь домой. Каждый такой переулок хранил свою маленькую грязную тайну, пряча ее в темных углах, храня безмолвное молчание, наблюдая. Как старый дед, прячет в своих кладовых хлам прошлого, проулки так же собирали отпечатки дней прошедших.
Вдоль одного из домов быстрым шагом двигалась фигура в черном плаще, временами останавливаясь и прислушиваясь к ночным звукам города, поднимая глаза к яркой луне, которая с безразличным интересом наблюдала за происходящей ночной суетой. Вдруг человек резко остановился, на ладони возник маленький белый огонек, похожий на свет от фонарика. Ели различимый шорох послышался из близлежащей помойки. Свет медленно поплыл на шум, доносившийся из бака с мусором. Вокруг правой руки стал клубиться бледно-золотистый туман. Вот уже через мгновение в ладони лежал длинный, резной меч, украшенный золотой лентой. Маленький, белый огонек завис над одним из мусорных баков, и осветил все прелести подворотни. Очень медленно, человек стал двигаться вперед, выставив меч перед собой, руки сильнее сжали оружие, приготовившись отразить нападение. Подойдя ближе, и заняв оборонительную позицию, он резко снял крышку бака. С оглушительным мяуканьем из мусора выпрыгнул серый, облезлый кот и погнался за мышью, которая выскочила секундой раньше. Послышалось сдавленное ругательство, человек прислонился к мокрой от дождя стене, тяжело дыша и продолжая ругать кота. Посмотрев на огонек, который до сих пор парил над мусором, он вытянул вперед руку и свет медленно, поплыл обратно, приземлившись на маленькую ладонь, в черной перчатке. Пальцы резко сжали его, и доселе излучавший не яркий белый свет огонь, исчез. Подняв меч на уровень глаз, человек покачал головой, как будто отвечая на не высказанный вопрос.
— Тирипс, — тихие слова растворились в ночи, лента покрылась рябью и через секунду стала алой, — Тирипс! — укоризненно повторил человек мелодичным голосом, и привычным движением спрятал его в ножны.
Дойдя до конца проулка, он остановилась. По другую сторону дороги расположился особняк, окруженный зимним садом. Резные колонны украшали фасад здания, фигуры барсов были выгравированы на стенах темно фиолетового цвета, в окнах не горел свет. Глубоко вдохнув, незнакомец сделал шаг на освещенную улицу, и быстро перебежал дорогу. Миновав главный вход, он неприметной тенью стал двигаться вдоль забора. Затем незаметно нырнул в куст сирени, находившийся в самом конце этого ограждения. За ним была маленькая дверь и окошко, из которого лучился теплый свет. Тихо открылась старая деревянная дверь, и на пороге возник фелх. Ночной гость снял с головы капюшон, золотые волосы рассыпалась по плечам и спине.
— Кьяра, — звонкий голос, наполнил прихожую.
Девушка проскользнула в уютную комнату. Стены прихожей были обшиты красным бархатом, маленькие светильники в форме свеч создавали легкий полумрак. С лева от двери расположился диван и столик, на котором лежали разной формы ключи, стояло несколько подсвечников. Напротив входа была еще одна дверь. Справа от нее находился проход, в котором виднелась лестница с красным ковром и коваными перилами, ведущая на верхние этажи.
— Дарн, приветствую тебя, — она подняла руку ладонью вперед, и фелх приложил к ней свою.
— Я скучал по тебе, — воскликнул Дарн и сжал девушку в объятиях.
— Ты становишься сентиментальным, — подразнила она его, — стареешь?
Дарн лишь улыбнулся и грустно посмотрел на гостью:
— Возможно, — устало произнес он, — в этом мире все возможно… — тихие слова, прозвучавшие из уст фелха, напугали Киру.
— Дарн все так плохо? Может тебе оставить службу и вернуться домой, этот мир не самый приятный, я понимаю. Тебе здесь опасно находится так долго. — Девушка смотрела с болью в глазах. Ее другу тут было явно не хорошо, и она не понимала, почему он не вернется домой.
