(Из заграничных впечатлений)
— Stazione Pompei…
Не успели мы выйти из вагона, как были окружены целой толпой «гидов», галдящих на итало-французском жаргоне, размахивающих руками, горячо что-то доказывающих нам. Белки и зубы сверкают на коричневых лицах, глаза горят, мелькают руки и шапки… Точно неожиданно мы попали в толпу злейших врагов, угрожающие крики которых каждое мгновение могут перейти в рукопашную…
Это продолжалось несколько минут. Мы пробовали объясняться, сердиться, наконец, силой хотели пробиться сквозь толпу, но не могли. Решили покорно отдаться в руки победителей: стали в скромных позах и сделали вид, что мы согласны на все… Победителям оставалось лишь объяснить свои требования, и во вражеском лагере наступила относительная тишина. Итальянец с орлиным носом и черными седеющими усами подошел к нам вплотную и строго сказал нам на ломаном французском языке:
— Вы пойдете на Везувий!
Мы безропотно выразили согласие.
Эта покорность настолько расположила в нашу пользу вражеский лагерь, что нам позволили выйти из толпы. Конвоируемые, мы отправились по дороге.
— Восемьдесят лир! — заявил нам старик.
— Нет, — ответили мы решительно.
Опять взрыв криков.
— Шестьдесят! — в самое ухо кричал нам итальянец с орлиным носом.
— Нет! — также в самое ухо кричал я ему.
— Сколько?
— Двадцать!
Итальянец сделал такое лицо, будто я смертельно его оскорбил, и злобно крикнул мне в ухо:
— Сорок пять!
— Нет!
Крик все усиливался. Круг опять смыкался. И уже, казалось, вопрос идет не о поездке на Везувий, а о нашем освобождении из плена. Неожиданно судьба сжалилась над нами: показались новые туристы, которые и сделались предметом нападения итальянцев.
Около нас осталось человека четыре. Мы вздохнули свободно. На наше счастье к нам на помощь подошел какой-то представительный, хорошо одетый джентльмен, видимо, человек бывалый. Он очень участливо отнесся к нам, выторговал нам еще пятерку, порадовал нас, что «это очень дешево», разрешил наши колебания относительно уплаты денег вперед — здесь уж такой порядок.
Закончив все переговоры, наш спаситель любезно раскланялся и ушел.
Итак, за 40 франков нас должны были доставить на Везувий.
Полпути езды в экипаже, затем нам будут поданы «petites chevaux».
«Очевидно, горная порода лошадей», — подумали мы.
На лошадях мы доедем до самой вершины. А там «два шага до кратера» — пешком. Все путешествие туда и обратно должно занять не более трех часов, и мы поспеем к девятичасовому вечернему поезду, идущему в Неаполь.
Мы с нетерпением ожидали экипаж, глядя на дымящую вершину Везувия.
Наконец была подана маленькая повозка, запряженная в одиночку. Наш проводник забрался на козлы, и мы тронулись в путь по небольшой улице, идущей от станции. Завернув за угол, мы встретили нашего любезного незнакомца. Каково было наше удивление, когда мы увидали, что у него вместо изящного котелка был на голове такой же картуз с надписью на околыше, как у нашего проводника.
— Однако, ловкачи, — заметил, смеясь, товарищ.
Так вот откуда эта забота о нас. А впрочем… почему бы и ему не быть добрым человеком? В самом деле заплатили ведь недорого!
Миниатюрный экипаж сильно качало в стороны. Мы въехали в узкую итальянскую уличку. Частая сеть веревок, протянутых между домами из окна в окно, как паутиной окутала всю улицу, на веревках сушилось разноцветное тряпье. На улице, выстланной широкими каменными плитами, у своих домов итальянки занимались домашними работами: мыли, шили, расчесывали друг другу волосы. Полуголые загорелые ребятишки наполняли улицу звонкими голосами, бежали вслед за экипажем, выпрашивая «чинтезимы», цеплялись за экипаж и отваливались только при резком щелканье бича нашего кучера. Целые кучи ребят валялись в пыли с черными от грязи руками.
Мы вздохнули свободнее, когда выехали за город. С горы веяло ароматным чистым воздухом. Дорога начала подниматься вверх. Вместо камня под колесами затрещала лава.
— В шесть аршин толщины одна лава! — объяснял нам проводник.
Потянулись виноградники. Лозы дали свежие побеги.
На виноградниках кипели работы: подвязывали стволы к деревянным палкам, подчищали, срезали. Мы подъехали к какому-то домику, стоящему при дороге. Кучер остановил лошадь, проводник соскочил с козел.
— Пожалуйте слезать!
— Зачем слезать? — одновременно спросили мы.
— Приехали. Дальше на «petites chevaux»!
— Да ведь мы не проехали и четверти пути!
— Дальше в экипаже нельзя.
Делать нечего, вылезаем из экипажа.
— Где же ваша «petites chevaux»?
— Вот они!
Мы обернулись и увидели двух маленьких, понуро стоящих ослов.
— Но какие же это «petites chevaux»? — с отчаянием воскликнули мы. — Ведь это же обыкновенные ослы!
— У нас их так зовут! — невозмутимо ответил проводник. — Да и чем не «chevaux»? Что только длинные уши, так это же ничему не мешает!
— Но ведь они будут медленно везти?
— Конечно, это только «petites chevaux»! Мы же так и называем. А если хотите настоящие «chevaux» — у нас есть и такие, только это будет стоить на каждую лошадь лишних по пяти лир.
Сторговались. Пока запрягали настоящих «chevaux», проводник пригласил нас в комнату. Там нас ожидала хозяйка. Не успели мы войти, как она раскупорила бутылку вина и налила в стаканы.