Центральный райотдел находился на шумном проспекте, упиравшемся в мост через Дон, за которым начиналась южная трасса: Краснодар, Черное море, да и кавказские республики, а потом — Закавказье… Когда-то Коренев проехал с приятелями от Тиходонска до Баку, и воспоминания о том отпуске были самыми приятными. Сейчас на этом маршруте они схлопотали бы по пуле.
Сегодня поездка предстояла недальняя: по мосту на тот берег, но вариант с пулей был не менее вероятным. И цела ли его квартира? Лис ночевал у Натахи, и был готов услышать от дежурного, что его собственную хату спалили или разнесли гранатой.
Но он сдержал себя и в дежурку не пошел, а зашел во двор РОВД, в глубине которого располагался изолятор временного содержания, ранее называвшийся более откровенно — КПЗ.
Пройдя через стальную калитку в высокой каменной стене, Коренев миновал тесный, заплетенный сверху «колючкой», двор и погрузился в мрачный, провонявший и затхлый мир неволи.
— Интересовался кто-нибудь Сихно, который числится за мной? — спросил он у пожилого дежурного с усталым изможденным лицом.
Тот ответил.
— Ясно! — под тусклым взглядом невыразительных глаз человека, проведшего восемь лет — треть службы — за решеткой, Коренев покинул изолятор и направился в дежурку райотдела.
Гремя ведрами, мелкие хулиганы мыли полы, краснолицый Челков дописывал суточную сводку.
— Где ты был? — вскинулся дежурный, увидев Лиса. — Телефон молчит, послал помощника — дома никого…
«Значит, не взорвали», — мелькнула мысль; А вслух Лис спросил:
— С чего переполох-то? — голос был убедительно обыденным.
— Ты протокол задержания выписывал? — раздраженно напирал Челков. — А где человек? В ИВС-то никто от тебя не поступил!
Похоже, фамилии Сихно он не знал, значит, интерес не личный, служебный, а кто дергает за ниточку?
— Человек — где надо. Давай машину, сейчас на выводку повезем.
— Зайди к Савушкину, он с шести утра здесь. Раз пять тебя спрашивал!
Опять ясно! Поднимаясь на второй этаж, Лис взглянул на часы. Восемь тридцать.
Савушкин — высокий плотный мужик с чуть выпуклыми бычьими глазами — сидел, зарывшись в бумаги с красными полосками наискось и грифом «совершенно секретно» в правом верхнем углу.
— Куда ты дел задержанного Сихно? — рокочущий бас внушал страх и отпетым уркам.
— «Соседи» попросили к ним определить. У них какой-то свой интерес имеется, — выдал Коренев хорошо продуманную «заготовку». Голос был по-прежнему обыденно равнодушным. Если замнач вознамерился вытащить ублюдка из камеры, то сейчас наверняка задумается. Да и «волна» пойдет: комитет, комитет… До сих пор «конторы» опасаются. Вот и пусть раздумывают…
— А они нам что, указ? — раздраженно спросил Савушкин. — Им надо, пусть сами и задерживают! Еще три года назад он бы так не сказал.
Коренев пожал плечами.
— Тут уже телефоны оборвали: спортсмен, не судимый, за что забрали…откровенно объяснил начальнику УР первый замнач РОВД. В выпуклых глазах краснели прожилки, словно отражались красные полосы сверхсекретных документов. Немудрено. Звонить могли только ночью. А ночью беспокоят лишь друзья и близкие люди.
— Что думаешь делать? — Савушкин словно прочел мысли Лиса, потому что резко оборвал доверительный тон.
— Повезу на выводку.
В кабинете повисла долгая пауза. Что бы ни собирался сделать Савушкин по делу Сихно, сейчас он был связан по рукам и ногам. Раз дело на контроле у безопасности, раз фигурант признался и осталось только закрепить это признание… Обстановка для любого вмешательства крайне неблагоприятна.
— Ну-ну… — неопределенно прогудел Савушкин. — Смотри, не облажайся, тут вполне можно голову сломать. — И, поняв двусмысленность угрозы, поспешно добавил:
— Прокурор-то не дремлет…
В УАЗе было душно, воняло бензином и табачным дымом. Сихно курил одну за другой, неловко держа сигарету двумя руками: запястья у него были скованы наручниками. Бобовкин предупредительно забирал окурок, выкидывал в окно и, несмотря на прижимистость, тут же раскрывал пачку «Мальборо», дружески щелкал зажигалкой. Он знал, что, когда отрабатываемый объект в «расколе», его надо «гладить». Кнут и пряник — вот основные инструменты всех раскрытий. А экспертизы, психология, интуиция сыщика — фуфель для непосвященных. Они-то тоже играют роль, но не главную, что бы ни писали искренние в своем прекраснодушии журналисты. Ну, какая экспертиза установит сейчас, скольких баб замочил этот пес, да куда их спрятал? И от психологии тут помощи с гулькин хрен. А интуицию к делу не пришьешь и обвинительного приговора на ней не построишь. Да что приговора — санкции на арест не получишь! Надо, чтобы он, падла, ответил: когда, почему, чем, куда дел, с кем делал, да кто знает… Да чтоб показал трупы, орудия, вещ-доки. Тогда и эксперты развернутся, и следователь свои психологические штучки-дрючки применит, и покатится дело по наезженной дорожке в суд. А про те, самые пер-вые вопросы все вроде как и забудут. Ну, задал их опер — большое дело!
Эти главные вопросы Коренев задавал вчера поздним вечером. И сумел сделать это настолько убедительно, что Сихно ответил. Лопнул, как говорится, до самой жопы. Сейчас покажет все на месте, задокументируем выводку — и все!
