Последний день учебного года — день особенный. И те, кто учит, и те, кого учат, ходят сами не свои. Первые прикидывают, что именно надо будет сделать перед отпуском, вторые, ну если им не сдавать выпускные экзамены, конечно, уже мысленно на каникулах. Что характерно — и те, и другие передвигаются по родным учебным заведениям с блаженными улыбками и в результате все школы, гимназии, училища и университеты в этот день напоминают какие-то странные сумасшедшие дома, куда помещают только веселых, довольных и дружелюбно настроенных больных. Причем наиболее сильно это заметно именно в школах и гимназиях, а не в институтах и университетах, не иначе как в силу большей непосредственности детей и подростков и особенной радости учителей, у которых уже прямо завтра начнется отдых от своих беспокойных учеников.
Вот и вторая женская гимназия города Тюленева, что на Александрии, одной из наиболее освоенных планет Русского космоса, еще совсем недавно, какой-то час назад, была похожа на такой веселый сумасшедший дом. А сейчас, когда остались только старшие гимназистки и выпускницы, в гимназических коридорах воцарились тишина и покой, но радостное и приподнятое настроение, пусть и слегка разбавленное усталостью, буквально пропитывало собой все здание и всех, кто в нем еще находился.
Однако же, внимание многих юных красавиц, уже представлявших себя на каникулах, неожиданно привлекло некоторое оживление, возникшее в конце коридора. Те, кто этим оживлением заинтересовались, не прогадали — открывшееся им зрелище было для стен гимназии совершенно необычным и при этом очень-очень интересным.
По коридору шел высокий, статный и совершенно еще не старый, лет, наверное, тридцати, офицер. Темно-синий с голубым выходной мундир летного флота, золотые погоны с голубыми просветами и серебряными звездочками штабс-ротмистра, награды, среди которых выделялся белый эмалевый крестик на черно-оранжевой ленте — настоящий герой, именно настоящий, а не какой-то там сказочный принц. С доброй улыбкой вежливо отвечающий на приветствия воспитанных девиц, провожаемый мечтательными взглядами и легким заинтересованно-восхищенным шепотком, он проследовал прямо в учительскую, возле дверей которой моментально образовались несколько группок ну просто случайно оказавшихся тут гимназисток. Ждать им пришлось недолго — уже минут через пять офицер вышел в коридор вместе с молодой учительницей немецкого языка, только в этом году начавшей работать в гимназии.
— Что за собрание? — спросила немка у ближайшей стайки гимназисток. Спросила с легким акцентом, выдававшим в ней немку не только по профессии, но и по рождению. Те, что стояли подальше, моментально оказались чем-то заняты — копались в сумках, оживленно болтали, но удаляться не спешили.
— Аделаида Генриховна, ну мы же с девчонками теперь все лето не увидимся! Надо же пообщаться напоследок!
Учительница переглянулась с офицером, оба едва заметно улыбнулись.
— Я с вами тоже теперь все лето не увижусь, — немка сделала вид, что поверила. — Так что до встречи в новом учебном году. И надеюсь, что вы, Сенцова, в следующем году улучшите ваше произношение. А то я говорю по-русски лучше, чем вы по-немецки. До свидания!
— До свидания, Аделаида Генриховна! До свидания, господин офицер! — нестройным хором ответили гимназистки.
— Ну что, убедились? — торжествующе сказала та самая Сенцова, дождавшись, пока офицер с учительницей отойдут подальше. — Я же сразу вам сказала, что это Аделаиды нашей муж!
— И откуда ты только знаешь, — недовольно ответила одна из девиц.
— Так они дом построили рядом с моим братом, — победные нотки в голосе Сенцовой еще сильнее укрепились. — И брат мне в архиве новостей про них показывал. Представляете, он ее от пиратов спас, прямо с пиратской базы вытащил!
— Да… — с завистью протянула еще одна гимназистка. — И спас ее, и любовь у них, сразу видно… Мне бы такого мужа…
Сенцова, отступив на шаг, демонстративно критическим взглядом окинула по-подростковому угловатую подругу.
— Ты, Даш, сначала фигуру себе отрасти, как у Аделаиды, тогда уже и о таком муже мечтать будешь…
В этот полет Корнев отправлялся без особого удовольствия. Все-таки после такого замечательного дня нужно было еще хотя бы сутки провести дома. А тут…
Собственно, в день перед вылетом они с женой были на приеме, который давал градоначальник Тюленева в честь окончания учебного года. Прием прошел просто прекрасно, даже включая официальную часть с обязательными речами о крайне важном для всех нас труде учителя. Не так давно назначенный в Тюленев градоначальник Порохов в очередной раз подтвердил свою репутацию человека делового и чуждого всяческому словоблудию, выступив кратко и ярко, безо всякого занудства. Александр, епископ Тюленевский и Лисянский, оказался даже едва ли не более лаконичным, и потому некоторая вероятность того, что мероприятие погрязнет в официальном пафосе, умерла, так и не успев родиться.
Зато концерт, артистами в котором выступали сами виновники торжества, прошел просто на ура. Воспитатели детских садов и школьные учителя, преподаватели профессиональных училищ и университета блеснули своими разносторонними талантами — пели и играли, разыгрывали смешные сценки, рассказывали анекдоты и просто веселые истории из своей работы. В зале гремели дружные аплодисменты и искренний смех, местами переходящий в совершенно неприличный хохот. А что, раз здесь нет учеников и студентов, могут же педагоги расслабиться и как следует повеселиться? Еще как могут!
