Цель двухтомника «В. В. Набоков: Pro et contra» такова: представить студенту, аспиранту, исследователю и просто любознательному читателю необходимые материалы, которые будут ему полезны при изучении творчества Набокова.
Структура первого и второго томов одинакова: открывают книгу тексты Набокова — статьи, рецензии, интервью, иногда заново переведенные. Затем следуют воспоминания о писателе и критические статьи его современников. И самая большая часть тома — исследования русских и зарубежных ученых.
Отзывы «pro et contra» сопровождали Набокова всю жизнь. Только в последние десятилетия набоковедение вошло в академический период — подведения итогов, беспристрастных исследований, благородной скуки и канонизирования объекта изучения.
Критическая часть сборника начинается с рецензий и статей русских эмигрантов 20–30-х годов. В их полемике, вызванной в некоторой степени отношениями авторов «парижской ноты», в особенности Г. Адамовича и Г. Иванова, с одной стороны, и Ходасевича с Набоковым — с другой, есть искренняя страстность, а высказанные ими идеи — о холодноватой выстроенности романов Сирина, о роли в них приемов, стилистических особенностях его прозы, об исключительных мнемонических способностях автора и влиянии других писателей — по-прежнему интересны.
В воспоминаниях образ Набокова-человека тоже двоится: молодой, открытый Сирин 20–30-х годов — и всемирно известный надменный транснациональный мэтр Nabokov. Нам кажется, что наиболее точно отношение к Набокову — замкнутому в своем творчестве и узком семейном кругу человеку и Набокову — гениальному писателю выразила H. H. Берберова, сказав, что при его всем известных недостатках он своим творчеством оправдал все их эмигрантское поколение[1].
Современное отечественное набоковедение при рождении было сковано недоступностью текстов Набокова, невозможностью писать «хорошо» об эмигранте и «модернисте», а также незнакомством с зарубежным набоковедением[2]. Этот «островной» характер советской науки вызвал хронологический казус, когда публикации 1985–1986 гг. «открыли» нам Набокова — со всеми свойственными первому знакомству ошибками и недоразумениями — в то время, когда уже существовали биографические, библиографические и литературоведческие труды А. Аппеля, Г. Барабтарло, Б. Бойда, Дж. Грейсон, С. Давыдова, Д. Б. Джонсона, Дж. Локранц, К. Проффера, М. Науманн-Туркевич, Э. Филда, Д. Циммера и других, фрагменты из которых должны войти во второй том.
В Советском Союзе до 1985 года тоже выходили статьи о Набокове — но без указания его имени. М. Ю. Лотман в 1979 году напечатал статью «Некоторые замечания о поэзии и поэтике Ф. К. Годунова-Чердынцева» (Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979. С. 45–48), в которой проанализировал стихи из «Дара», ни разу не упомянув имени реального автора этого романа.
Наши соотечественники — О. Дарк, А. Долинин, В. Ерофеев, М. Липовецкий, А. Люксембург, А. Мулярчик, О. Сконечная, М. Спивак, Р. Тименчик, Н. Толстая, И. Толстой, С. Федякин, В. Федоров — внесли большой научный вклад своими исследованиями и комментариями к отечественным изданиям Набокова. На русском вышло три монографии о Набокове[3], отрывки из которых мы не включаем, потому что эти книги легко доступны.
Статьи современных исследователей расположены в хронологическом порядке, далее идет несколько статей, публикуемых здесь полностью или частично впервые, и. заключают раздел работы студентов и аспирантов, занимавшихся под руководством Б. В. Аверина в набоковском семинаре при кафедре истории русской литературы Санкт-Петербургского государственного университета.
Даже при беглом прочтении статей можно заметить, что они в основном следуют двум основным линиям исследования: преимущественное изучение приема (тенденция, идущая от статей Вл. Ходасевича и П. Бицилли) и анализ метафизики, темы «потусторонности» (впервые сформулированной вдовой писателя В. Набоковой в предисловии к его сборнику «Стихи» (Анн Арбор, 1979)).
Пока составлялся этот том, набоковиана пополнилась солидным изданием, которое мы, к сожалению, почти не успели учесть в комментариях. Это «The Garland Companion to Vladimir Nabokov» под редакцией В. Е. Александрова (New York: Garland, 1995). Это набоковская энциклопедия, построенная по алфавитному принципу. Среди статей 42 авторов из 9 стран ясно выделяются три основные темы исследования: 1) отдельные произведения Набокова, 2) основные проблемы набоковского мира, 3) сопоставление с другими авторами. Статьи предварены хронологией жизни и творчества Набокова, составленной Б. Бойдом. В сборнике приняли участие почти все известные специалисты по Набокову, в их статьях дается краткий обзор литературы по теме. Все это делает «The Garland Companion» незаменимой книгой для изучающих Набокова, и мы охотно отсылаем наших читателей к нему.
Тема перевода в связи с Набоковым требует отдельного изучения. Каков английский язык Набокова, так ли безупречно он им владел, как русским? Следует ли переводить его английские тексты (если вообще следует), пользуясь словарем и поэтикой его русских произведений? Сам Набоков писал в предисловии к «Лолите», что ему пришлось «отказаться от природной речи, от моего ничем не стесненного, богатого, бесконечно послушного мне русского слога ради второстепенного сорта английского языка, лишенного в моем случае всей той аппаратуры — каверзного зеркала, черно-бархатного задника, подразумеваемых ассоциаций и традиций — которыми туземный фокусник с развевающимися фалдами может так волшебно воспользоваться, чтобы преодолеть по-своему наследие отцов». С другой стороны, Набоков заслужил в американской литературе славу прекрасного стилиста. Англоязычные слависты отмечают эволюцию его английского: «Я, пожалуй, соглашусь с Набоковым, что его русский лучше — хотя бы потому, что он менее неровен и, в целом, менее манерен, чем его английский. <…> Впрочем, несомненно, что его владение языком с годами улучшилось и что со временем он выработал изысканный и исключительно оригинальный стиль своей прозы»
