После уроков Тимка задержался в школе. Он кормил рыб и птиц, чистил клетки, менял воду в большом аквариуме. Рыбы там были теперь самые что ни на есть простецкие, из соседнего пруда. А прежде, говорят, интересные водились — хвостатые, будто породистые петухи. Но как-то пустили мальчишки в аквариум двух маленьких усачей. В пруду их поймали, что ли, или в речке. Так эти самые усачи за одну ночь пожрали всех красивых рыб. Усачей за это выбросили школьному коту, а новых хороших рыб так и не достали.
— Сами виноваты, — сказал директор. — Вы бы еще акулу туда пустили…
В Ельницах был и пруд и небольшая речка. В теплое время многие занимались здесь рыбалкой.
И рыба в этих местах именовалась почему-то по-своему. Обычные караси звались пегашками, плотва — блестунами, окунишки — красноперыми, а сомы — усачами.
Правда, мать не соглашалась.
— Какая сейчас рыба! — говорила она. — Вот до войны, правда, была… Красивая рыба была!
До войны. Мать почему-то всегда говорила эти слова: «до войны». И еще, тоже часто, — «в войну». Вроде так получалось, что и до войны, и в войну было что-то настоящее…
Как-то Тимка даже не выдержал, спросил:
— А ты что все войну вспоминаешь?
— Она в душе, Тимок, прошла, — сказала мать. — Не забыть ее потому нам, никак не забыть… Не дай бог тебе такого пережить, Тимок, — войну!
Сам Тимка рыбалку не очень любил. Но однажды он все же пошел на речку с удочками. Ради матери. Обидно ему стало. Во всех домах, где отцы есть, частенько едят уху из свежей рыбы. А у них — нет.
«Чем я хуже других?» — решил Тимка и отправился рыбачить. И наловил. Больше десятка. Мать была рада.
Вроде даже смутилась.
— Уху на славу сварим, — сказала она. — Как при нашем втором папке.
Это Тимка и сам помнил. Папка любил рыбалить. Может быть, поэтому Тимка и пошел на рыбалку. И еще потому, что уж очень мать думает много, все вспоминает что-то. То про «до войны». То про первого папку. То про «в войну». То про второго папку. В общем, пошел Тимка ради матери на рыбалку. Только объяснять этого не стал.
Мария Матвеевна хвалила уху.
— А говорила, рыбы у нас нет, как прежде, — произнес Тимка.
— Мне так все кажется, что раньше лучше было, — сказала мать. — Не серчай, Тимок…
А уха и впрямь получилась тогда хорошая.
Вот лето придет, Тимка опять наловит матери рыбы! Чтоб не думала, что раньше только все лучше было…
Тимка влил в аквариум ведро свежей воды и принялся за лягушек. Вычистил банку, где копошились пучеглазые, набросал им еды.
Предстояло самое сложное — отсадить три штуки в отдельную посуду. Это — для старшеклассников. У них зоология сегодня, так они лягушек режут. Для опыта! Говорят, на опытах девчонки всегда визжат. Чудно! Старшие, а боятся!
Когда Тимка освободился, в школе уже начались занятия второй смены. В коридоре было пусто. За дверями классов слышались голоса преподавателей.
Вот ходит по классу Архимед и медленно произносит в такт шагам что-то про равномерное движение.
Архимед — это Николай Иванович, большой усатый добрый человек, любимец всех ребят. И зовут они его Архимедом любя. Говорят, он даже на войне был и наград у него много. Только почему-то не носит Архимед свои награды.
Тимка у матери спрашивал почему.
— Стесняется, Тимок, — говорила мать. — Он ведь скромный у нас, Николай Иваныч… И нервный…
Николай Иванович, правда, неспокойный. Он никогда ничего не объясняет сидя — ходит между партами, чуть раскачиваясь, заложив руки за спину, и говорит, будто диктует.
И урок Архимед спрашивает тоже стоя, тоже раскачиваясь, и сопровождает каждую услышанную фразу словами: «так» или «не так».
В старших классах Николай Иванович преподает физику, а в младших — труд. Но младшие все равно зовут его Архимедом. И Тимка раньше звал.
Но как-то раз Тимка попался. Вышел из школы и говорит:
— Мне Архимед наверняка завтра тройку влепит…
— А что! И влеплю! Только совестно тебе будет. С такой-то матерью, как у тебя, не тройки, а пятерки надо получать.
Оказалось, что Николай Иванович тут как тут. И все слышал.
Стыдно стало Тимке. И перед ним, и перед матерью, которую Николай Иванович вспомнил.
А Николай Иванович идет рядом с Тимкой и спрашивает:
— Ну, а ты знаешь, кто такой Архимед? Кем был этот человек? Что он сделал полезного?
— Не знаю, — признался Тимка.
На самом деле он не знал даже, что Архимед — это человек.
— Тогда слушай… — предложил Николай Иванович.
И все про мудрого древнего грека рассказал.
— Вот видишь, не так уж худо быть Архимедом! — закончил Николай Иванович. — Неплохо бы и нам с тобой столько для людей сделать. А?
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
