Дикие земли, Храм Шейниры.
«Может ли смертный победить бога?»
Верховный жрец Шейниры, Темной Матери всех синхов, смотрел на долину золотых роз, которая окружила Храм едва ли не у начала времен. Легкий ветерок, не нарушающий духоту ночи, гнал волны по долине, и тогда старому жрецу казалось, что розы издают едва различимый звон, точно маленькие колокольчики. Да они и выглядели так, словно каждый лепесток был сделан из сусального золота – но, конечно же, звенеть не могли. Самые обычные живые цветы, которые только кажутся драгоценностью…
«Как и многое под небом Эртинойса», – старый жрец усмехнулся, побарабанил когтями по резным малахитовым перилам.
– Вы слишком красивы, – шепнул он, обращаясь к поблескивающим в паутине лунного света цветкам, – но мне ли не знать, скольких смертных вы отправили к богам-покровителям своим ароматом?
Снова подул ветер, и старику в который раз послышался тихий мелодичный перезвон.
«А может быть, они просто оплакивают свою судьбу, предчувствуя скорую гибель?»
Жрец поежился. Главное, не дать мыслям Темной Матери просочиться в свои собственные. А розы – розы и вправду были обречены. Что есть простой цветок, пусть и священный для Претемной Шейниры, когда его хозяйка и покровительница очутилась в темнице? Пройдет еще несколько лет, и золотые розы исчезнут с лица мира.
«Но исчезнут ли следы их повелительницы?»
В этом старик не был уверен. Более того, он предполагал, что заточенная, преданная своим приближенным богиня, даже пребывая скованной и ослабленной, не успокоится до тех пор, пока не найдет себе освободителя. Ну, а затем – она постарается использовать все свои хитрость и коварство, чтобы Избранный дошел до Храма и убил Отступника.
Того смертного, который силой своей веры смог победить темную богиню. Верховного жреца опустевшего ныне Храма. Старого синха по имени Шезра, то есть…
«Ну, а что дальше?» – думал синх, – «Храм опустел, синхи, уверовав в проклятие Шейниры, разбрелись кто куда, и от наших городов не останется и следа, все скоро поглотит лес. Не получится ли так, что по твоей вине, старая ты ящерица, народ синхов перестанет существовать и вовсе? Ведь без Шейниры, без ее смертоносного дара мы беззащитны перед теми, кто по-прежнему обращается за помощью к своим богам! Пусть и были проиграны войны, но Покрывало Шейниры по-прежнему делало синхов опасными и для воинственных ийлуров, да для хитрых элеанов…»
Шезра замотал головой. Синхи – мудрый народ, и поймут, что прекрасно обойдутся без помощи своей темной богини. В конце концов, на зов отчаявшихся отзовутся другие боги-покровители Эртинойса, наделят своей силой… В это хотелось верить.
«Если будет, кого наделять!»
Он вздрогнул. По хребтине потянуло неприятным, промозглым холодком – и это посреди душного лета в самом сердце Диких земель. Снова шепот плененной богини в ушах, снова шелест змеиного хвоста по камням…
– Ты требуешь слишком много за свою помощь, – решительно сказал Шезра, обращаясь к плененной им Шейнире, – твое ожерелье Проклятых душ и без того полно. Истинный бог-покровитель никогда не будет держать души своих детей в вечном плену страданий. И теперь… Да, теперь я точно уверен в том, что сделал все правильно!
«Глупец. Твой мозг высох от старости, и тебе даже и в голову не пришло, что другие покровители попросту тебя использовали».
Мать синхов оскорблено умолкла.
А Шезра безжалостно задавил росток сомнения в душе. Стоит потерять веру – и оковы падут, и темная мать вернется в Эртинойс. А синхи, приходя в мир свободными, опять станут ее рабами до конца времен…
Он неподвижно стоял на балконе главной башни, откуда открывался чудесный вид: блестящие старым золотом цветы, дальше – расплывчатые в сизой дымке силуэты деревьев, а у самого горизонта – темная кромка южного леса.
На душе старика вновь стало покойно и уютно: ну и что, что Шейниры больше нет в Эртинойсе? И что там говорили древние учителя, метхе, о пресловутом равновесии, о квадрате мироздания? Вот он, мир, вполне живой, и ничего особенного с ним пока что не случилось. Ну, разве мелочи, на которые и внимания не стоит обращать…
Что-то коротко звякнуло о камень, Шезра инстинктивно пригнулся – и очень вовремя, потому что второй метательный нож царапнул кожу на виске. Синх даже слегка удивился: как же так, неведомый убийца – и промахнулся в первый раз? Не иначе, всемогущая судьба оградила…
А в голове молотом стучала кровь, и металось одно-единственное, трусливое словечко – «бежать».
Шезра действительно побежал; метнулся прочь с балкона, в темный коридор, оттуда – на лестницу, ведущую вниз, через залы Даров и, едва не скатившись по ступеням, шмыгнул в первый зал.
«Пусть теперь ищут», – подумал он, съеживаясь за пирамидой из черепов.
Принадлежали они в основном ийлурам, которых во время величия Шейниры сотнями приносили в жертву. Считалось, что богине угодны души этих детей Светлого Фэнтара, но, правда, никто так и не смог объяснить молодому синху Шезре – а куда, собственно, потом отправляются эти души. В ожерелье? Вряд ли, потому что там Шейнира хранила только души синхов. Напрашивался сам собой вывод о том, что Темная Мать попросту питается душами ийлуров, но это были догадки, не более.
