Пассажирский лайнер "Кассиопея" пронизывал космическое пространство, пока все еще оставаясь в трехмерном космосе. Точка входа в гиперпространство еще не достиг-нута и все, находящиеся на нем, могут любоваться красотами Солнечной системы.
Недавно пройдена лунная орбита, еще двое суток полета, и, не доходя до орбиты Марса, лайнер совершит гиперпространственный прыжок в систему Альтаира, направляясь дальше к планете Швейцария, в космопорт Шварцвальд, являющийся конечной точкой маршрута. Самый обычный рейс самого обычного пассажирского лайнера, обслуживающегоэту линию, которая существует уже много лет. Пассажиры проводят время в полете каждый по своему. Кто отсыпается, кто беспробудно пьянствует, кто заводит не очень серьезные знакомства, предаваясь любовным утехам, так как делать им в полете абсолютно нечего. Полет из одной звездной системы в другую не бывает короче одной, или нескольких недель, так как опасно выводить огромные махины кораблей из гиперпространства очень близко от планеты назначения. Вот и приходится большую часть времени полета проводить в трехмерном космосе, двигаясь сначала от космопорта взлета к точке входа в гиперпространство где-нибудь у черта на рогах в своей звездной системе, затем совершатьпрыжок через гиперпространство, выходить из него в точке выхода в другой звездной системе, находящейся также у черта на рогах, и дальше снова ползти через трехмерный обычный космос до космопорта назначения. Вот за это время вынужденного бездействия изкаждого человека и вылазит вся дурь, которая в нем сидит, и сидела бы дальше, не попади он в обстановку, когда ему абсолютно нечего делать и от него абсолютно ничего не зависит. Экипажи пассажирских лайнеров к этому привыкли и не удивляются, когда кто-нибудь из подвыпивших пассажиров начинает чудить. Лишь бы это было безопасно для остальных и их самих. Но если кого-то начинает тянуть на подвиги, то тут уже никто церемониться не станет. У службы безопасности лайнера с подобными "героями" разговор короткий и полномочия широчайшие. Космос - это космос, и до сих пор не удалось избавиться от ситуаций, когда действие, или бездействие одного человека ставит под угрозужизнь всех, находящихся на борту.
Очередной рейс "Кассиопеи" - пассажирского лайнера Федерации, не был исключением.
Шли вторые сутки полета, все идет в штатном режиме, пассажиры уже перезнакомилисьдруг с другом и разбились на группы по интересам. Каждый нашел, что хотел. Кто партнеров для игры в карты, кто партнеров для постельных "игр", кто собутыльников. Несколько тысяч мужчин и женщин, вырванных одновременно из привычного образа жизни наопределенный период времени, проводили этот период так, как считали нужным и приятным, раз уж выдалась такая возможность. Иными словами, пассажирский лайнер, этот гу-дящий и сверкающий человеческий муравейник, жил своей обычной жизнью.
Ольга и Аня сидели за столом в ресторане на своей пассажирской палубе и ужинали. В ресторане народу было довольно много, веселье в разгаре и никто внимания на них не обращал. Потенциальных "Дон Жуанов" женщина, пусть даже и красивая, но путешествующая с ребенком, не очень интересует. Вокруг достаточно более перспективных кандидатур, путешествующих в одиночестве. Но пару особенно навязчивых типов Ольге все же пришлось отшить, употребив специфическую терминологию, к немалому веселью Ани. Это было вчера, сразу после посадки в космопорту Спэйс - Сити на Луне, а сегодня их уже никто не трогал. Со стороны могло показаться, что мама обсуждает с дочкой ее обычные детские проблемы, так как обе были увлечены разговором, отрываясь даже время от времени от еды, чтобы нарисовать что-то на салфетке. Но тот, кто услышал бы их разговор, наверняка подумал, что у мамы с дочкой точно "поехала крыша"...
- Аня, но как обеспечить отсутствие сноса при заходе на посадку при сильном боковом ветре?! Ведь палуба очень узкая, да и длина не очень большая. А бортовая качка?
- Мама, так это же очень просто! Авианосец при взлете и посадке самолетов разворачивается против ветра и идет полным ходом. Бортовая качка при этом практически отсутствует, а бокового сноса нет вообще. Хотя, конечно, длина палубы оставляет желать лучшего. Это, все-таки, не береговой аэродром. Но нас этому специально обучали, и мы летали в любых условиях. Начинали с самых легких, потом все сложнее и сложнее. Пилотморской авиации должен был уметь выполнять посадку на авианосец в сложных погод-ных условиях, в любое время дня и ночи, с почти пустыми баками, и на поврежденной вбою машине. И эту науку нам приходилось постигать, если хотели остаться в живых. Этим мы в корне отличались от пилотов "инвалидной", то есть армейской авиации, какмы их прозвали. Там всегда можно совершить вынужденную посадку, пусть даже на брюхо, если местность позволяет. А нам садиться было некуда. Именно поэтому наш флот лишился всего самолетного парка и почти всего летного состава при сражении у Мидуэя. После гибели четырех наших авианосцев тем машинам, которые вернулись из полета, просто некуда было садиться и они все утонули в океане после выработки топлива. Хорошо, что меня там в этот момент уже не было, я была в группе берегового базирования в Сингапуре. А ведь начало войны на Тихом океане я встретила именно там - в авианосном соединении "Кидо Бутаи" адмирала Нагумо. На авианосце "Кага".