Алексей Калугин
ВАМ БЫЛО НЕ ОЧЕНЬ СТРАШНО?
Возле подъезда Нефедов посмотрел на часы. Было без четверти девять.
Набрав цифры кодового замка, Нефедов открыл дверь и вошел в подъезд. Левая рука привычно полезла в карман, чтобы достать ключ от почтового ящика.
За спиной мрачно чмокнул язык замка. И только в этот момент Нефедов понял, что попал не в свой подъезд. В том месте, где он оказался, не было ни рядов синих почтовых ящиков, ни короткой лестницы в двенадцать ступеней, ведущей на площадку первого этажа, – Нефедов находился в огромном помещении ангарного типа, заваленном всевозможным гниющим и ржавеющим хламом. Всю эту свалку тускло освещало несколько блеклых, покрытых толстым слоем пыли сорокаваттных ламп. Ламп для такого большого помещения было явно маловато, к тому же светили они настолько слабо, а висели так высоко, что в их желтом свете невозможно было рассмотреть даже потолок.
«Странно, – подумал Нефедов. – Почему же сработал код?»
Он повернулся, чтобы уйти из этого неприятного помещения, и обнаружил на месте двери глухую стену. В растерянности Нефедов похлопал по стене ладонью. Стена ответила глухим металлическим гулом.
– Спокойно, спокойно, – произнес дрожащим шепотом Нефедов, прежде не замечавший за собой склонности разговаривать без собеседника. – Мы попали неизвестно куда и хотим отсюда выбраться. Что нам для этого нужно? Дверь.
Он припал спиной к стене в том месте, где минуту назад находилась дверь, и приступил к серьезному и тщательному изучению незнакомого помещения на предмет поиска выхода.
Осмотр ангара не дал никаких положительных результатов. Стены тонули во мраке, и высмотреть дверь Нефедову не удалось. Зато он увидел наваленные в беспорядке листы проржавевшего кровельного железа; развалившиеся деревянные ящики с вывалившимися из них плитами розового мрамора; мотки колючей проволоки; множество кабелей, смотанных в бухты и разбросанных где попало черными широкими петлями; стоящий вертикально четырехлопастный самолетный пропеллер; валяющийся на боку покореженный токарный станок; разбитый вдребезги зеленый «Мерседес» и рядом с ним – ярко-красный, новенько блестящий «Запорожец», на крыше которого приторочен длинный черный ящик, похожий на гроб. В центре помещения стояла конная статуя генерала в шинели с полами, достающими до копыт задних ног вставшей на дыбы лошади. В одной руке генерал сжимал смятую в кулак кепку, другая была отбита, но Нефедов, дополнив мысленно композицию, решил, что генерал поднимал ее вверх и держал в ней шашку. Голова генерала была запрокинута далеко назад, изо рта бил фонтан грязно-бурой жидкости: у подножия статуи растекалась огромная лужа, покрытая фиолетово-розовой пленкой не то водорослей, не то плесени. То и дело на поверхности вздувались огромные, поднимающиеся откуда-то из глубин пузыри и с влажным чмоканьем лопались, разбрасывая во все стороны мириады вонючих брызг.
Нефедов решил, что если идти вдоль стены, то рано или поздно дверь найдется, и пошел в правую сторону. Сделав пару шагов, он наступил на стопку шиферных листов, лежавших у него на пути. С грохотом, подобным выстрелу, верхний лист разломился пополам, и из образовавшейся щели вылетел ослепительно белый шар пламени, похожий на мощную вспышку дугового электрического разряда. Нефедов отшатнулся назад. Огненный шар взлетел к потолку и оттуда с ужасающим воем падающей бомбы рванулся вниз. Нефедов втянул голову в плечи и зажмурил глаза, ожидая взрыва, но ничего не произошло. Шар просто исчез.
