Она боролась со сном, сидя в кромешной тьме, и из последних сил цеплялась за слабую надежду — Ощущение времени исчезло много дней назад. Хорошо хоть, что она все еще могла отличить день от ночи. Ночь была другой, более холодной.
Он приходил именно ночью. Всегда повторялось одно и то же. Он открывал дверь, направлял на нее луч фонаря и швырял ей сандвич в бумажном мешочке и пакет молока или сока. Затем захлопывал дверь и оставлял ее одну во тьме тесного сырого подвала. И все без единого слова.
За исключением того дня, когда он…
Автоматически отключив память, она поняла, что весь кошмар навсегда разделился для нее не на дни и ночи, а на время до того, как он убил Дженни, и на время после того, как он убил Дженни. Ее он тоже убьет. Может быть, не сегодня, но скоро. Никто ее не спасет. Никто не придет за ней. Она и не ждала никого. Теперь, когда Дженни не стало, она осталась совсем одна.
Дрожа от холода и страха, чувствуя себя совершенно одинокой, она лежала на голом матраце, от которого пахло плесенью и еще чем-то худшим, она затруднялась определить, чем именно. Неожиданно накатилась тревога, она села и отвернула край матраца. У нее вырвался слабый вздох облегчения, когда, проведя осторожно рукой, она в сотый раз удостоверилась, что это все еще здесь. Значит, это не приснилось ей.
Длинный осколок стекла, острый, как кинжал со смертоносным концом. Она нашла его в углу, куда он, должно быть, отскочил, когда кто-то выставил окно и заложил отверстие кирпичом. Кончиками пальцев она легонько провела по гладкому стеклу, вспоминая, как он лежал полузасыпанный мусором, — сокровище, ждущее, чтобы его на шли. Именно тогда у нее возникла эта идея, именно тогда она решила попытаться.
Снаружи послышался слабый рокот мотора. Борясь со внезапно подступившей тошнотой, она схватилась за живот. С каждым гулким ударом сердца тошнота распространялась по всему телу. Когда ужас готов был перевесить ее решимость, она заставила себя схватить длинный, острый осколок стекла. Ей надо быть готовой к его приходу. Возможно, другого шанса у нее не будет.
Охваченная ужасом, она подошла к шаткой деревянной лестнице и стала подниматься. Раз, два, три, четыре…
Сколько раз она пересчитывала эти ступени, осторожно шагая по ним в темноте. Ей надо было хорошо ориентироваться, чтобы осуществить свой план. Она тренировалась часами, но без осколка. Он бьи слишком большой драгоценностью, чтобы рисковать им. Даже сейчас она больше боялась разбить свое единственное оружие, чем того, что ей предстояло сделать.
Как можно осторожнее она забралась на перила, выбрав место у самых дверных петель. И неуклюже балансировала на четвереньках, не в состоянии подняться на ноги. Волнение лишало ее чувства равновесия. Поскольку ей никак не удавалось унять дрожь, она запаниковала, на нее словно напал столбняк, казалось, что ужас парализовал ее.
Ей необходимо встать. Руки должны быть свободными. Дверь должна открыться до конца, не коснувшись ее. Иначе он поймет, что она задумала, и опередит ее. Зажмурившись, она постаралась успокоиться. Эти перила точно такие же, как те брусья, которые она соорудила себе прошлым летом, убеждала она себя. Просто палки, лежащие на двух толстенных томах энциклопедии. Она облизнула губы и попыталась снова. На этот раз попытка была удачной.
Осторожно сжимая в руке стекло, она старалась не думать о том, что пол далеко внизу. Это не имело значения. Он все равно ее убьет. Он убил Дженни просто для того, чтобы доказать, что не шутит. Какая разница — умереть от его руки или сломать себе шею, свалившись вниз? Она торопливо вынула из кармана оторванную от рубашки полоску ткани и обмотала ею широкий конец осколка. А второй полоской обмотала ладонь.
За дверью раздался глухой странный шум. Будто бумажный мешок или стул тащили по полу. Но шагов не было слышно.
Почему он не идет?
По ее лицу и по позвоночнику текли струйки пота. Наконец она услышала приближающийся стук ботинок.
Поочередно щелкнули засовы, и ручка повернулась. Она затаила дыхание, опасаясь, что малейший звук ее выдаст. Дверь мягко распахнулась, край ее стукнулся о перила прямо перед ее теннисной туфлей. Луч фонарика устремился вниз с лестницы и уперся в матрац.
"Пожалуйста! — мысленно молила она, перехватывая половчее свое самодельное оружие. — Еще один шаг, чтобы я тебя увидела. Пожалуйста! "
Он сделал этот шаг.
В броске она вонзила осколок ему в горло и попыталась столкнуть его с лестницы вниз. Содрогнулась, когда почувствовала, как легко вонзился в тело осколок, но не могла позволить себе его жалеть.
Обернувшись, он попытался ее схватить. Она закричала и лягнула его так сильно, что он полетел вниз с лестницы. Не теряя ни секунды, она спрыгнула на площадку и выскочила за дверь, лихорадочно захлопнула ее и задвинула засовы дрожащими руками.
Она выбежала в ночь, думая только о том, чтобы поскорее оказаться подальше от этого ужасного места, но поняла, что не знает, где находится. Никаких домов поблизости, никаких машин на дороге, никого, кто мог бы ее спасти. Затем она заметила проблеск света вдалеке между деревьев. Она бросилась туда, не прекращая кричать, звать на помощь, до тех пор, пока из дома во двор навстречу ей не выскочил старик. Он был босой и в пижаме, но в руках сжимал ружье.
