Комиссар Савицкий задумчиво смотрел в мерцавшую ночными светляками пустыню. Восемь дней и ночей по плоским такырам и сыпучим барханам гнался отряд за бандой. Сегодня ночью ее остатки укрылись за стенами старой крепости. Особый отряд атаковал ее на рассвете вместе с колючим ветром «афганцем». Ворвавшись туда, увидели только стреляные гильзы да несколько трупов. Кровавого Шамурад-хана среди них не было. Главарь белобасмачей исчез вместе со своим помощником — жандармским приставом Дудниковым. Обыскали каждый могильник, каждый сухой кустик, но никого не нашли. Ровный упругий ветер пустыни быстро засыпал гильзы и трупы…
К вечеру «афганец» стих. Расставив секреты, отряд спал. Измученные кони всхрапывали у древней стены.
Комиссару не спалось. Нервное напряжение последних дней и глухой клокочущий кашель вызвали болезненную бессонницу. Не давала покоя мысль: куда мог деться Шамурад-хан? Но пустыня после песчаной бури дышала легко и спокойно. Вид темных крепостных стен на фоне мягкого бархатного неба успокаивал и заставлял думать о чем-то неведомом, давно минувшем.
— Шел бы спать, Григорий.
Комиссар оторвался от своих мыслей и повернулся к часовому. Плечистый сормовец Телешов называл его по старой партийной кличке, под какой знали его на заводе. А настоящее-то его имя — Николай.
Внизу, в покинутом разрушенном ауле, залаяла собака.
— Бедно тоже живут тут… — Телешов ткнул в темноту спрятанной в рукав самокруткой. — Я думал, хуже, чем у нас, в Нижегородской, не найдется голи. А тут два барана да штаны — хозяин..
Комиссар молчал. Телешов уперся сапогом в отколовшийся кусок стены, и тот мягко покатился вниз, в темноту. Не успел затихнуть шорох от падающей глины, как оба насторожились. Возле большого могильника, где сложены были боеприпасы, послышался неясный шум. Крепость охранялась со всех сторон, и никого чужого здесь быть не могло…
Над могильником поднялся кто-то в мохнатой шапке и неслышными шагами двинулся в сторону, на мгновение остановился, потом направился прямо к ним.
— Стой! — негромко приказал Телешов и щелкнул затвором карабина. Человек остановился в трех шагах…
Комиссар зажег спичку. На него в упор смотрели черные немигающие глаза. Космы темной бараньей папахи свисали на лоб и узкие точеные скулы. Неизвестный стоял спокойно и ждал. Когда загорелась вторая спичка, он что-то коротко сказал. Комиссар уловил имя Шамурад-хана.
— Вот что, Степан: разбуди Рахимова, пусть с ним поговорит!..
Пока часовой ходил, ночной гость стоял как изваяние и смотрел куда-то в степь. Комиссара встревожил этот взгляд, и он правой рукой нащупал рукоятку нагана.
Подошел взводный Рахимов с фонарем. Комиссар внимательно разглядывал гостя. Это был молодой туркмен, лет двадцати. Худое бесстрастное лицо его ничего не выражало. Такими же бесстрастными и холодными были глаза. Он смотрел прямо, не мигая.
Рахимов о чем-то спросил у него вполголоса. Тот, как бы нехотя, что-то ответил.
— Говорит, нет Шамурад-хана, бежал. А сам в наш отряд хочет… перевел Рахимов. Пока он говорил, гость настороженно смотрел на него.
— Спроси его, как он попал в крепость, — сказал комиссар.
Гость, ничего не ответив, повернулся и пошел к могильнику. Телешов хотел его остановить, но комиссар сделал знак рукой и пошел за неизвестным.
В отряде уже никто не спал. Группа бойцов собралась возле могильника. Командир Пельтинь, высокий сухощавый латыш с рукой на свежей перевязи, как всегда, молчал и угрюмо смотрел на гостя. Тот уверенными движениями разбрасывал сухой бурьян у края древней полуразрушенной ниши. Под ним оказался узкий глубокий проход. Гость прыгнул туда и исчез в темной впадине. Бойцы переглянулись. Комиссар шагнул вперед.
— Давай я раньше!.. — сказал Рахимов и, взяв фонарь в одну, а маузер в другую руку, полез вниз. Вслед за ним спрыгнул сменившийся с поста Телешов. Последним в темную дыру спустился комиссар.
Вниз вели неровные каменные ступени. Комиссар насчитал их уже двести, а конца спуска не было видно. Но вот он кончился. Теперь они шли по ровной, выложенной плоским желтым кирпичом галерее. Временами приходилось нагибаться. Вскоре начался подъем, и минут через пять они оказались в большой пещере. Перебравшись через камни, которыми был засыпан вход в нее, вышли к подножию скалы.
Крепость темным пятном выделялась на фоне пустыни. Рахимов осмотрелся, потом несколько раз поднял и опустил фонарь. Из крепости ответили тем же.
— А где же этот парень? — спросил комиссар.
— Вот… только был сейчас…
Телешов растерянно оглядывался и разводил руками.
— Эй, джигит! — позвал Рахимов.
Никто не отозвался. Комиссар озабоченно покачал головой, оглянулся на пещеру, и они медленно пошли к крепости. Пройдя полдороги, комиссар вдруг снова увидел молодого туркмена, который спокойно шел рядом с ним.
— Фу-ты черт! — выругался с сердцем Телешов. — Откуда это ты взялся?
