Смерть была концом всего. Но хуже смерти, по мнению Тиары, было то, что происходило перед ней. Старость. Утрата молодости, красоты, форм тела и популярности — вот что вызывало у неё истинный ужас. Кто захочет заниматься сексом со старой, морщинистой женщиной? Кого будет волновать, в чем эта уставшая от жизни тетка когда-то ходила по самым популярным клубам или без чего она отдыхала на пляже Кот-д’Ацура?
Да никого, черт побери.
Поэтому, когда он сказал ей, что смерть может быть началом — настоящим началом — она пришла в восторг. Её сердце бешено забилось. Она поняла, что бессмертие могут купить те привилегированные особы, которые заплатят нужную цену. Всю жизнь ей покупали то, что она хотела, желала или требовала, поэтому вечная жизнь ничем, совершенно ничем не отличалась от ее апартаментов в Нью-Йорке или от виллы во Франции.
Но бессмертие, в отличие от пентхауса или пары сережек, никогда не наскучит.
Ей было двадцать три, и она была в своей лучшей форме. Каждый миллиметр её тела был совершенным, убеждала она себя, любуясь своим отражением в зеркале.
«Я просто идеальна», — решила Тиара, выверенным жестом откидывая назад свои светлые волосы.
И сейчас, благодаря ему, она останется совершенной навсегда.
Она вышла из комнаты, оставив двойные зеркальные двери открытыми, чтобы потом можно было в них посмотреться и оценить свой наряд. Девушка выбрала сшитое точно по фигуре, почти прозрачное, красное платье, расшитое по краям павлиньими перьями, мерцавшими при каждом движении. Длинные серьги совпадали с оттенками сапфиров и изумрудов, которые переливались по краю короткой облегающей накидки. Она добавила еще подвеску с голубым бриллиантом и широкие браслеты на запястья.
Её резко очерченные губы покрывала помада того же цвета, что и платье, и сейчас они были изогнуты в самодовольной улыбке.
Тиара решила, что потом, когда все закончится, она переоденется во что-нибудь веселое, более подходящее для танцев и празднования такого события.
Она сожалела только о том, что пробуждение должно было произойти в уединенной обстановке, а не в клубе. Но возлюбленный убедил Тиару, что все эти отвратительные выдумки о похоронах и необходимости выбираться потом из ужасного гроба были всего лишь выдумкой безвкусных книг и паршивых фильмов. Реальность была куда более цивилизованной.
Через час после ритуала, который казался её чертовски сексуальным, она проснется в своей кровати, вечно молодая, вечно сильная, вечно красивая.
Её новым днем рождения станет 18 апреля 2060.
И цена этому — её душа. Но это совершенно не волновало Тиару.
Девушка прошла из гардеробной в спальню, которую она совсем недавно обставила в своих любимых тонах — голубом и зеленом. Крошечный бульдог Тиары похрапывал в своей кроватке, балдахин которой соответствовал стилю всей комнаты.
Она хотела бы обессмертить еще и Бидди, точно так же, как это произойдет с ней. Он был единственным, кого она по-настоящему любила в этом мире, кроме самой себя. Но она дала своей любимой малютке снотворное, как ей было приказано. Ведь её собака не должна была испортить весь ритуал.
Следуя инструкциям, она отключила сигнализацию на своем лифте и на входе в апартаменты, затем зажгла тринадцать белых свечей и расставила их в нужном порядке по комнате, которую она выбрала для пробуждения.
Когда с этим было покончено, Тиара налила в хрустальный бокал напиток, который он ей дал. Она выпила его до дна, до самой последней капли.
«Уже пора», подумала она, располагаясь на кровати.
Он тихо проскользнет в апартаменты и найдет её. Овладеет ею.
Она уже чувствовала желание, от которого по телу пробегала приятная дрожь. Он заставит её кричать, он доставит её огромное удовольствие. И когда она будет кричать, кончая, он подарит её этот последний поцелуй.
Тиара дотронулась пальцами до шеи, предчувствуя укус.
«Я умру», подумала Тиара, проводя руками по груди и животу в предвкушении секса.
Это дикость, не правда ли? Она умрет, но потом пробудится. И будет жить вечно.
В комнате пахло воском от свечей и смертью. Свечи в тяжелых, украшенных драгоценностями подсвечниках, уже превратились в расплавленные лужицы воска. Тело лежало на огромной кровати с шелковым балдахином, усыпанной множеством подушек и забрызганной кровью.
Лежавшая девушка была молодой блондинкой, а её ярко-красное платье было задрано до самой груди. Её ярко-зеленые глаза были широко открыты.
Изучая тело Тиары Кент, лейтенант Ева Даллас задумалась, смотрела ли эта блондинка в глаза своему убийце, когда умирала.
По крайней мере, она наверняка его знала. Не было никаких признаков взлома, более того, охранная система была отключена самой жертвой изнутри. Никаких следов борьбы. И хотя Ева была уверена, что будут обнаружены следы сексуального контакта, она не верила, что это было изнасилование.
“Жертва не сопротивлялась”, - подумала Ева, наклоняясь над телом. Даже когда он выпускал из нее кровь, она не сопротивлялась.
— Две колотые раны слева на шее, — произнесла Ева в диктофон, — единственное видимое повреждение. — Она подняла руку Тиары, осмотрела ухоженные, вызывающе накрашенные ногти. — Проверь руки, — сказала она напарнице, — может, она его поцарапала.
