Если смотреть только вниз, на воду, то легко можно убедить себя, что ты на Земле. Где-нибудь посреди Тихого океана. Альбине на ум почему-то приходил именно Тихий, а не Индийский или, к примеру, Атлантический. Впрочем, неважно. Океан, он и есть океан. Спокойный, серьёзный. Главное, не поднимать глаза, а то иллюзия развеивается моментально.
Солнце, скорее, оранжевое, чем жёлтое. Крупнее земного, но не такое яркое — на него даже можно смотреть довольно долго, если совсем чуть-чуть сощуриться. И небо неправильное, серо-фиолетовое какое-то. Сергей Оганесович как-то назвал его непостиранным. Очень точно, между прочим.
Альбина поднесла ко рту загубник и сделала несколько медленных глубоких вдохов. Атмосфера на Посейдоне условно пригодная для дыхания. Слишком мало кислорода; если не «подпитываться», голова начинает кружиться уже через несколько минут.
Виктор тоже вдохнул живительной смеси и суетливо повёл плечами. Альбина поморщилась — суета подходит людям мелким, а обладателям почти двухметрового роста полагается вести себя солидно.
— Аль, может, это… пора уже? — он ещё и канючит.
— Витенька, ну почему ты не романтик? — вздохнула Альбина.
— Я романтик. Только очень законопослушный, — попытался оправдаться Виктор.
Альбина презрительно фыркнула.
— Ладно, задраивай. В самом деле пора.
Спустившись в тесную кабину, она уже через иллюминатор ещё раз окинула взглядом океан. Ведь действительно бескрайний — суши на Посейдоне практически нет. Зато мелкий, тут уж с любым земным океаном сравнивать просто смешно. Такое себе озерцо… размером с целую планету.
Опустившись на глубину тридцать метров, Виктор включил прожектор, хотя особой необходимости в этом не было — видимость оставалась вполне сносной. Ближайшие «дома» просматривались как на ладони. Аккуратные одинаковые чёрные полусферы восьми с половиной метров в диаметре.
— Этот наш? — спросил Виктор, вытягивая руку.
— Этот, этот, — кивнула Альбина. — Подгребай сюда, поближе ко входу.
Входы в каждый «дом» тоже были одинаковые — круглый тоннель у самого дна двухметровой длины. Узковатый тоннельчик… Виктор, поморщившись, оглядел свои широченные плечи. Застрянет там, как пробка в бутылке, ищи потом штопор. Хорошо Сергею Оганесовичу или тем более Альке. Но Альку он близко к чёрному куполу не подпустит. По крайней мере, пока.
Виктор опустил батискаф на дно в десятке метров от нужного «дома». Закрыл лицевой щиток шлема, проверил подачу дыхательной смеси. Подмигнул зачем-то, сполз с кресла и попятился к мембране шлюза. Тесноват батискаф, не развернёшься.
— Как слышишь меня? — спросил, уже выбравшись наружу.
— Первый, первый, слышу вас отчётливо, повторяю: отчётливо! — Альбина не удержалась и прыснула.
— Ну тебя, — беззлобно сказал Виктор. — Положено связь проверить.
— Я тебе больше скажу, я тебя ещё и вижу! Вижу, как ты барахтаешься на одном месте, будто снулая рыба.
Почему снулая, Виктор уточнять не стал. В два гребка приблизился к тоннелю вплотную. Рыбы, кстати, на Посейдоне водились самые разнообразные, порой причудливые до нелепости. Но опасности для людей они не представляли: крупных хищников здесь нет. Наибольшие из виденных животных — ужасно медлительные и неповоротливые крокозябры — человеку в размере всё же уступали. Они-то на рыб вовсе не походили, скорее, покрытые чешуёй морские черепахи без панциря, но с длинным хвостом.
Правда, Ллька говорит, что рыб, как таковых, здесь вообще нет. Млекопитающих, впрочем, тоже. А что есть? Не дай вам бог спросить, погрузитесь в лекцию минут на двадцать, в которой поймёте только предлоги. Если Альку послушать, то и водоросли, что растут повсюду, и в городе, и за его пределами, тоже совсем и не водоросли. Виктор хмыкнул. Растут?
Растут. В воде? В воде. Значит, водоросли.
В висках застучало, сердце ускорило ритм. Есть в этих одинаковых чёрных куполах что-то пугающее.
Спроси, что — не скажешь.
Но есть. Это как пытаться пересказать кому-нибудь свой ночной кошмар.
Чтобы не думать обо всём этом, Виктор взялся за работу. Покровительственно хлопнул ладонью по стене «дома» и отстегнул от пояса резак. Тонкая ниточка плазмы в два счёта вырезала из стены кубик сантиметра четыре в поперечнике.
Спрятав полученный образец в сумку на бедре, Виктор вплотную подобрался ко входу. Сердце забилось совсем уж бешено. Страх сковывал движения, волосы на затылке шевелились.
— Иду внутрь, — как можно бодрее сказал он, вздохнув про себя, чтобы Алька не слышала.
— Ты мой герой! — не съязвить Альбина, конечно, не могла.
Характер, никуда не денешься.
Включив фонарь на шлеме, Виктор направил луч внутрь «дома». Стало немного легче. Не давая себе долго раздумывать, он полез по тоннелю. Ничего, оказывается, вполне можно протиснуться.
Если бы не рассказы капитана и старпома, он бы сейчас, наверное, почувствовал острое разочарование. Потому что внутри — ничего. Пусто. Ни тебе остатков нечеловеческой техники, ни самого завалящего черепка. Даже элементарной наскальной живописью неведомые экс-жильцы не озаботились. Что снаружи чёрные стены, что внутри. И даже водоросли, которые совсем не водоросли, такие же.
