Тридцать три года спустя

Готэм. Такой маленький, но такой благополучный городишко! Кажется, все невзгоды и неурядицы обходили его стороной. Менялись президенты, политика страны, инфляция и кризисы жестоко терзали державу, но только не Готэм. Ничто, казалось, не может нарушить благополучия и спокойствия, царившего здесь. Потому что все жители стремились только к одной цели своему личному благополучию и процветанию родного города. Это, и только это, считалось хорошим тоном и настоящим патриотизмом.

Во всяком случае все здесь делали вид, что дела в Готэме обстоят именно так.

Шла предрождественская распродажа. Магазины, переполненные товарами и покупателями, кипели и бурлили. Все готовились к предстоящему празднику, запасались продуктами, сувенирами, подарками. На улицах появились шумные компании подростков. Они галдели и резвились, но полиция не обращала никакого внимания. Каникулы…

Маленькая Готэм Плэйс был самым красивым и нарядным местом города. Большая рождественская ель, купленная мэрией на севере страны, возвышалась перед зданием центрального банка. Возле елки соорудили помост для ораторов, который сейчас окружала толпа пенсионеров и безработных. Они ждали подарков, которые обычно раздавали городские благотворительные организации после церемонии зажигания рождественской елки. Щелкали затворы фотоаппаратов, сверкали вспышки — это работали корреспонденты местных газет, собирая материал для праздничного выпуска.

Из небольшого шатра позади помоста вышла высокая стройная длинноногая девушка в короткой норковой шубке. Она грациозно прошлась перед публикой и объективами, ослепительно улыбаясь, и остановилась у микрофонов. Сбросив с плеч шубку и оставшись в пестром купальнике, отороченном пушистым белым мехом, она томно проговорила:

— Ну что? Нравится?

Толпа одобрительно загудела и захлопала в ладоши.

— Дамы и господа! — уже громким официальным голосом продолжала красавица. — Граждане Готэм-Сити! Прошу внимания! Пора зажигать елку!

Она подошла к большому красно-белому кубу, разукрашенному цветными лентами и блестками, и обеими руками нажала огромную синюю кнопку. Елка вспыхнула разноцветными огнями, раздались взрывы петард и на собравшихся посыпались тучи конфетти.

Лицо девушки сияло неподдельным счастьем, толпа ревела. Восторженный вопль отразился от стен окрестных домов и, усиленный многоголосым эхом, понесся в разные стороны по улочкам, отходившим от площади. Гул оваций докатился до самых окраин, затихая в глубине малоэтажных районов…

Самый большой небоскреб Готэма был погружен в вечерний мрак. Только вывеска над стеклянной дверью подъезда светилась алыми огнями: "Шрекки" и зубастые кошачьи мордочки — символ компании — ехидно улыбались прохожим. Свет горел в стеклянном куполе, где размещался кабинет главы фирмы.

За большим круглым столом сидело пять человек. Все они выглядели не лучшим образом: казалось, что наступающее Рождество празднуют все, кроме них. До праздника оставалось совсем немного времени, а эти люди, наверное, последние во всем городе, еще были на работе.

Полнеющий мужчина средних лет медленно поднял руки и, заложив их за голову, еле заметно потянулся, пытаясь размять затекшую спину.

— Надеюсь, — со вздохом проговорил он, — это Рождество будет счастливым.

Сидевшие рядом кисло заулыбались, опуская глаза.

Высокий худощавый человек в роскошном костюме поднялся с кресла и подошел к небольшому столику, на котором ровными рядами стояли разнообразные бутылки. Выбрав одну из них, он налил в высокий бокал золотистый напиток и медленно вернулся на свое место.

— Господа, — его голос был тихим, но с отчетливыми властными нотками, — мне неприятно говорить о моих проблемах в этот вечер. — Он немного помолчал, выдерживая паузу.

— Какая разница. Все равно тебе придется это сделать, дорогой Макс, не сегодня, так завтра.

— Вы правы, господин мэр. Вы прекрасно знаете, что если мы будем строить, то нам понадобится разрешение на строительство, подписанное, между прочим, не только вами, а также документы на аренду участков земли. Вы, наверное, в курсе, что это будет электростанция?

— Электростанция? — мэр удивленно поднял брови. — Макс, подожди. Зачем нам электростанция?

— Но ведь мы договорились, что я начну постройку какого-нибудь объекта, полезного всему городу.

— Да, был такой разговор. Но электростанция… Господи, Макс, да у нас электричества столько, что хватит, наверное, до середины следующего столетия, даже если во всей стране будет электрический кризис. Почему бы тебе не заняться чем-нибудь другим?

— Другим? Чем же? У вас есть конкретные предложения? Я вас внимательно слушаю.

— Вы хоть изредка читаете газеты? Хоть что-нибудь, кроме бумаг вашей фирмы.

— На что вы намекаете?

— Ни на что. Возьмите вечерний номер любой газеты. Это просто средневековье какое-то. "Снова видели пингвина", "Ужас живет в нашей канализации!"

— Ах, это! — Макс взял со стола толстую подшивку газет и, перелистав ее, процитировал: "Пингвин — человек или миф?" — Я в курсе, господин мэр.

— Но надо же что-то делать!

— Но я — бизнесмен, а не супермен и не член муниципального совета. По-моему, этот вопрос нужно адресовать главному архитектору, ассенизационной службе, наконец, полиции, которая, похоже, не лучшим образом справляется со своими обязанностями, если до сих пор она не в силах прекратить скандальные мистификации каких-то шалопаев и хулиганские выходки банды клоунов, которые будто бы тоже живут в городской канализации. Именно это я считаю настоящим ужасом.