Джон вновь оказался привязанным к кресту. Шуд, прежде чем вернуть его обратно, не слабо приложил ногой, и более слабого удара хватило бы, чтобы отправить Джона в нокаут; он слишком ослаб, даже чтобы поднять руку. Теперь же, как ему казалось, он никогда не сможет этого сделать. В глазах потемнело, и если бы не боль и всетельная ломота, он мог бы подумать, что потерял сознание, о чем особенно мечтал последние дни.
Более-менее он пришел в себя из-за резкого шума прямо над ухом и едкой вони. Открыв глаза, ему пришлось вновь зажмуриться от яркого света, бьющего в глаза. Все три чувства подвергались пытке: Джону ли не знать.
— А, пришел в себя, — заметил Шуд, приподнимая сварочную маску. Любой другой проговорил бы это с ехидством и ухмылкой, не менее едкой, чем вонь сварки, но не Шуд. Голос ублюдка оставался бесцветен, как пожухлая трава.
— Что ты делаешь? — спросил Джон, отворачивая голову, чтобы не чувствовать запаха. Язык едва шевелился, ему так и не подали воды, а от сварки стало еще хуже.
— Твой друг сломал замки, а новые искать слишком долго, поэтому я решил просто заварить кандалы для предотвращения возможности повторения эксцесса. Хотя крайне сомневаюсь, что нечто подобное произойдет в ближайшее время.
Джон сомневался не меньше. После всего случившегося, он уже начал подумывать, не откусить ли себе язык. Долгая и болезненная смерть, но всяко лучше еще более долгой и болезненной жизни. Однако ему хотелось не просто умереть, а заставить своих врагов страдать не меньше, ну, или хоть сколько-нибудь, главное, чтобы они пожалели, пусть и всего на секунду. Осталось только продумать план собственной смерти всем назло.
— Где Машери? — спросил он.
— Мертва.
— Ублюдок!
— Не я ее убил, а твой друг. И не важно, что было, — быстро добавил Шуд, не позволяя ответить Джону, — главное, кто нанес удар. Смерть ждет всех нас.
— Твоя уже близко.
— Возможно. Но я не боюсь, а ты?
Не дожидаясь ответа, он вновь надел маску и продолжил сваривать металл. Джона едва успел отвести взгляд; еще ослепнуть не хватало.
Закрывая один глаз, ближайший к сварке, он осмотрел остальные оковы; обе на ногах, сменившие простые ремни, и на другой руке уже оказались заварены.
— Что с Майлзом? — спросил Джон, но шум сварки не позволил Шуду его услышать. Он попытался перекричать аппарат, но пересохшая глотка едва ли могла выдать что-то громче. В конце концов, Шуд, судя по всему, увидев потуги Джона, остановился и снял маску, наконец, услышав его вопрос.
— Он жив, но это ненадолго. Терпение Жнеца не безгранично, хватило бы и капли, но глупые действия Бальдера тянули на целое море. Больше не говоря ни слова, он натянул маску и продолжил работу.
* * *
Бертон чувствовал себя неуклюжей обезьяной рядом с грациозными леопардами. Даже Хелин двигалась намного проворней, хотя он знал об этом и до этого, но то постель, а тут совсем другое. Леброн, наконец, готов был признать, что потерял форму, перестав быть полицейским; снятие кошек с деревьев и слежка за неверным супругом, который не увидит преследователя, даже подойди тот вплотную, явно не пошло на пользу. Нет, он знал, что все еще на что-то способен, но на фоне Охотников выглядел совершенным растяпой.
Вход в подземную часть комплекса нашли не сложно, учитывая, рядом человек, чувствующий опасность. Бертону только не особо радовало, что они к этой опасности с каждым шагом все ближе. А еще он не очень понимал, как на столь крошечном острове может вообще находиться подземелье?
— Этот остров несколько лет назад выкупила частная компания, — пояснил Бобби, когда Бертон все же решился задать вопрос вслух. — Если быть точным — через год после катастрофы. Образовавшейся волной смыло все постройки, а южную часть острова так вовсе уничтожило больше чем наполовину. Власти решили, что его проще продать, чем отстраивать все заново, тем более что все исторически ценное оказалось потеряно. Зато остров Свободы подлатали будь здоров, денег вбухали больше, чем на строительство самой свободы.
На этом лекция закончилась, так как они начали спускаться по длинной крутой лестнице вниз. У Бертона, однако же, еще оставалось много вопросов, но он решил задать их позже, в более подходящей обстановке, если, конечно, останется в живых.
В самом конце лестницы оказалась железная дверь. При открытии она могла громко скрипнуть, а прямо за ней могли оказаться враги, поэтому действовать нужно было осторожно. Грасс вопросительно взглянул на Хелин, но та в ответ лишь пожала плечами: «Опасность повсюду».
Как и с первой дверью, Охотник попытался аккуратно приоткрыть ее на толщину пальцев, чтобы затем так же резко дернуть и ворваться внутрь. Дверь никак не поддавалась, и тогда Грасс ухватился за край уже обеими руками, но и тут ничего не произошло.
— Закрыто, — констатировал он. Выглядело все это нелепо: целая толпа профессиональных убийц (плюс бывший полицейский и куртизанка) остановлена одной единственной дверью. — Что делать будем?
— Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, — шепотом проговорил Бертон, отчего все взоры устремились на него. — Евангелие от Матфея, — пояснил он. — Что? Я учился в приходской школе.
