Под самый закат своей истории Советский Союз остался без героев.
Выяснилось, что вожди Советского Союза, — все без исключения, — это банда уголовных преступников и негодяев.
Если сойти с заоблачных кремлевских высот, и приглядеться к скромным героям, на которых должен был равняться народ, то и тут героизм блекнет.
Вот легендарный бой 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково. С нашей стороны — 28 солдат 4-й роты 1075-го стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова. Солдаты вооружены винтовками, гранатами и бутылками с зажигательной смесью. У них — ни танков, ни артиллерии. А у немцев — 54 танка. Действия немецких танков поддерживают два десятка минометных и артиллерийских батарей.
Перед боем политрук Диев произнес слова, которые облетели всю страну: «Велика Россия, а отступать некуда, — позади Москва!» Герои-панфиловцы уничтожили множество танков, погибли все до одного, но врага к Москве не пропустили… Командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков возбудил ходатайство. Указом Президиума Верховного Совета СССР каждому из двадцати восьми было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза…
На этом подвиге мы все воспитаны.
Однако были неясности. Они возникли еще в 1941 году. 27 ноября 1941 года «Красная Звезда» сообщила, что во главе 28 героев стоял политрук Диев. В той же газете 22 января 1942 года, сообщалось, что во главе группы героев стоял политрук Клочков. Попытки объединить двух героев в одном образе привели к обратному результату. Герой размножился. В советскую историографию он вошел в четырех вариантах: Диев, Клочков, Клочков-Диев и Диев-Клочков.
И если все погибли, то откуда известны слова героического политрука?
Были и другие накладки. Куда более удивительные.
После войны этим эпизодом занялась военная прокуратура. Всплыли подробности воистину фантастические. Прежде всего: позади Москва, но отступать все еще было куда. 1075-й стрелковый полк в том бою был выбит со своего рубежа. За это командир и комиссар полка были сняты с должностей.
Еще момент. Если 4-я рота 2-го батальона полегла полностью, но врага не пропустила, если перед траншеями 2-го батальона десятками горят немецкие танки, то командир батальона майор Решетников был обязан об этом доложить. Но он почему-то не доложил. Видимо, горящих немецких танков не приметил. Ничего о героическом свершении не докладывал ни командир 1075-го стрелкового полка полковник И. В. Копров, ни командир 316-й стрелковой дивизии генерал-майор И. В. Панфилов, ни командующий 16-й армией генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Достаточно интересно, что и немцы об этом бое тоже ничего не знали. Вот и возник вопрос: если никто из фронтовых командиров не докладывал о подвиге, как же о нем узнали в Москве?
О подвиге первой сообщила центральная военная газета «Красная Звезда». Литературный секретарь «Красной Звезды» А. Ю. Кривицкий описал героический бой как очевидец. Но был ли он очевидцем? В военной прокуратуре ему вежливо задали вопрос: был ли он 16 ноября 1941 года в районе разъезда Дубосеково? Выяснилось: в районе боя означенный товарищ не был. Если бы был, то из этого ада живым не вышел. На допросе он признал, что в ноябре 1941 года из Москвы не выезжал. О подвиге ему стало известно со слов корреспондента В. Коротеева, который был в войсках. Правда, Коротеев в направлении переднего края дальше штаба 16-й армии двигаться не рискнул. Именно там, на задворках штаба, бравый военный корреспондент подхватил слух о совершенном подвиге и, как сорока на хвосте, принес новость в родную редакцию.
Следствием были выявлены источники цифр, которыми «Красная Звезда» удивляла мир. Подвиг формировался следующим образом. Главный редактор газеты Д. Ортенберг спросил сочинителя Коротеева, сколько в героической роте было людей? Тот ответил: 30-40. Решили: их было 30. Но не могли же все быть героями. Не могли. Бывают у нас и отрицательные примеры. И Верховный главнокомандующий товарищ Сталин в приказе № 308 от 18 сентября 1941 года требует «железной рукой обуздывать трусов и паникеров». Значит так, перед боем двое подняли руки и побежали сдаваться. Наши их, понятно, тут же расстреляли. Так сказать, железной рукой обуздали. Сколько, следовательно, героев осталось? Правильно, 28. Потом Ортенберг, подумав, решил, что два предателя — много. Потому одного предателя зачеркнул. А героев так и осталось 28. Сколько же было немецких танков? Допустим, по два немецких танка на каждого героя… Значит, танков было 56. Главный редактор, еще подумав, два танка сбросил. Так ближе к правде. По прошествии десятилетий число уничтоженных танков сбавили до 18. Тут тоже — чистая математика. Просто 54 разделили на три. Если бы наши славные инженеры человеческих душ и дальше так же смело делили и отнимали, то в конечном итоге могли бы вплотную приблизиться к правде.
Во время следствия выплывало такое, о чем вспоминать неудобно. Потому военная прокуратура шума не поднимала. Сочинителей можно было бы покарать. Можно бы и главному редактору дать по шее. Но подвиг панфиловцев уже вписан в энциклопедии и буквари, уже вырублен в граните, уже чеканными буквами вписан в историю войны, как один из самых ярких ее эпизодов. Кроме того, в это дело вмешан Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Сочинители перестарались? Ничего страшного. Вся история Советского Союза выдумана. Но если бы не Жуков, то подвиг 28 панфиловцев остался в разряде рассказов о деяниях казака Козьмы Крючкова, о котором во время Первой мировой войны ходили удивительные рассказы по смыслу и духу близкие к рассказам о героических свершениях барона Мюнхгаузена. Говорили, что Козьма Крючков на одну пику по семь германцев насаживал. 28 панфиловцев могли бы оставаться побратимами Козьмы Крючкова. Ничего плохого в таких историях нет. Вот написал же Александр Твардовский поэму о том, как русский солдат Василий Теркин вышел утром в поле, видит: прет на него тысяча немецких танков! Русский солдат, понятное дело, не растерялся… За веселый треп любил фронтовой люд Твардовского и выдуманного им солдата Василия Теркина, который выходил победителем в любой переделке. Все пронимали: это вымысел, шутка веселая. Но Жуков историю про 28 панфиловцев из фронтовой сплетни, из газетного вымысла возвел в степень реальных событий. Это он при каждом случае бахвалился: где я, там и победа! Любое немецкое наступление захлебывается там, где появился я! Под моим командованием умирают, но не сдаются! В декабре 1941 года кто-то из подчиненных прочитал в «Красной звезде» рассказ про фантастический подвиг 28 панфиловцев и доложил Жукову. Жуков потребовал составить список погибших, тех,
