Пролог
Юношеские достижения
Декабрь 1970 года
Педро Арагон лежал обнаженный на белом песчаном пляже в объятиях гибкой загорелой женщины, источавшей аромат гибискуса. На ветру покачивались широкие листья пальм, скрывавших любовников от нескромных взоров. Волны неистово бились о берег. Педро испытывал бы чувство полнейшего наслаждения, если бы не муха, непрестанно жужжавшая где-то рядом.
Педро пытался не обращать внимания на назойливое насекомое, однако беспрерывное жужжание то затихало, то вновь возобновлялось с еще большим упорством. Арагон сделал попытку поймать злодейку. Без особого успеха. Звук лишь усилился. Педро открыл глаза – и залитый солнцем пляж мгновенно превратился в узкую кровать с несвежими простынями. Звук прибоя сменился унылой чечеткой дождя, стучащего о грязные оконные стекла дешевой квартирки Педро. Исчез и дурманящий аромат гибискуса. Ему на смену пришел затхлый запах пота, прокисшего пива и недоеденной пиццы.
Педро повернулся на другой бок и уставился на трезвонящий будильник. Какое-то мгновение он проклинал себя за то, что накануне вечером завел проклятые часы. Сон был так прекрасен. Но тут Педро вспомнил, что должно было произойти ближайшим вечером, и вскочил с кровати. На своем веку он видел так много лентяев, профукавших свою удачу, что кое-чему научился: подходящий шанс нельзя упускать никогда.
* * *
Педро Арагон поменял трущобы Мехико на "мощенные золотом" улицы Америки, когда ему исполнилось лет четырнадцать. Он был стройным юношей с жемчужно-белыми зубами, лукавым взглядом красивых глаз и начинающими пробиваться тщательно ухоженными усиками над губами, легко и часто приоткрывавшимися в обворожительной белоснежной улыбке. Невозможно представить, что столь очаровательный мальчик может кому-нибудь причинить зло или тем более убить кого-то. И все же легкий нрав Педро обладал коварной особенностью: он мог внезапно, без всякого повода, смениться необычной, ничем не спровоцированной безумной жестокостью. Именно подобная непредсказуемость и сделала парня настолько опасным для окружающих, что даже очень крепкие мужчины не осмеливались ссориться с ним.
Хесус Дельгадо, уполномоченный одного мексиканского картеля в Портленде, с ходу разглядел в Педро недюжинные таланты. Под его руководством Арагон стал незаменимым участником операций с наркотиками. Двумя месяцами ранее Хесус приказал своему протеже с помощью бензопилы умерить аппетиты одного из руководителей группы торговцев, начавшего присваивать выручку. В награду Педро получил место своей жертвы. Как правило, он продавал небольшие дозы героина конченым наркоманам, но сегодня вечером три университетских панка обещали солидный куш, и Арагон почувствовал, что запахло хорошим наваром.
В последнее время Педро приторговывал в заброшенном доме из нищего района, там, где люди не слишком-то доверяли полиции, и потому за их молчание Арагон мог поручиться. Лужайка у ветхого строения давно заросла, серая краска облезла почти со всех стен, а крыша веранды грозила вот-вот обвалиться. Педро быстро добежал по дождю до развалюхи и постучал в дверь. Ему сразу же открыли.
– Que pasa?[1] – спросил Педро у вооруженного охранника.
– Да не ахти как.
– Все наладится с заходом солнца.
Клайд Хопкинс, мускулистый ковбой со связями в среде лас-вегасских гангстеров, поздоровался с Педро и проводил его в дом. Когда они вошли в маленькую комнатку в задней части здания, худощавый стройный мужчина в очках обменивал пакетик с белым порошком на горсть мятых долларов какой-то накурившейся до одури девице, гротескно похожей на Дженис Джоплин. Получив необходимое, девица выскочила за дверь, даже не взглянув на Педро. Он не удивился, зная, что даже дьявол собственной персоной не смог бы отвлечь наркоманку от вожделенной дозы.
– Эй, Бенни, – обратился Педро к очкарику, сидевшему за расшатанным столиком для игры в бридж, на котором лежали пакеты с порошком. В глубине комнаты стоял вооруженный, мрачного вида культурист.
– Дела сегодня совсем никуда... – откликнулся Бенни, указывая на стопку грязных банкнот, перетянутых резинкой. Педро пересчитал дневную выручку. Маловато, хотя это его не особенно беспокоило. Ребята из университета обещали прийти к десяти тридцати, и тогда все пойдет на лад.
"Приготовишки" появились точно к сроку. Педро наблюдал за ними сквозь стекло входной двери и громко расхохотался, когда увидел, как они вылезают из "ягуара" цвета красного вина.
– Ты можешь поверить своим глазам? – спросил он Клайда, тоже наблюдавшего за парнями.
– Как этим ребятам удалось остаться в живых? – ответил Клайд вопросом на вопрос и покачал головой. Въехать на такой дорогой тачке в их район значило примерно то же, что прийти сюда с плакатом "ПОЖАЛУЙСТА, ОГРАБЬТЕ МЕНЯ!".
По прикидке Педро, мальчишки были его ровесниками – лет восемнадцати, – но если уличная жизнь рано сделала из Арагона мужчину, то трое визитеров казались совсем ребятишками. Да-да, именно так, нежными недорослями с круглыми физиономиями, слегка подпорченными подростковыми угрями. Но во взгляде мальчишек-сосунков не было видно ни страха, ни специфической тоски по наркоте. Он вспомнил, как вели они себя вечером накануне в "Пентхаусе", шикарном стрип-клубе, принадлежащем Хесусу Дельгадо. Строили из себя джентльменов и балдежников, то и дело щеголяя каким-нибудь испанским словцом из школьного лексикона, чтобы показать, что они свои в доску, называли Педро "амиго" и "бро".
