Связной не пришёл ни в условленный час, ни на следующий день.
И это было чрезвычайно… неуместно.
Срочная депеша перехватила меня на пути в Данциг, и вот уже второй день я куковал в Орне – заштатном городишке на полуденной границе Норвейма. Протирал штаны в таверне «Золотой карась», мысленно костерил недалёкое начальство да успокаивал нервы когда вином, а когда и чем покрепче.
Ну а кто бы на моём месте не беспокоился? Едва ли приезжий с внешностью потрёпанного морского волка и нильмарским акцентом мог долгое время избегать внимания осведомителей Святого сыска. Чем дольше проторчу здесь, тем вернее попаду в поле зрения своих норвеймских коллег, и вот это уже не просто неуместно, а прямо-таки смертельно опасно.
Плюнуть на всё и двинуть дальше по первоначальному маршруту?
Я огладил спускавшиеся на подбородок рыжие усы и покачал головой.
Хорошо бы, но не выйдет. Приказ гласил прямо и недвусмысленно: сидеть в «Золотом карасе» и ждать связного, безымянного и безликого. Зелёный плащ с фибулой в виде золочёного листа плюща да коричневая шляпа с жёлтой лентой и фазаньим пером – вот и все приметы, которые соизволили мне сообщить. Пусть Орн городок и небольшой, но нечего и рассчитывать отыскать нужного человека по столь скудным приметам самостоятельно.
Будь при мне Гуго и Берта, имелась бы хоть какая-то возможность организовать розыски, но труппа циркачей застряла в Драгарне, и всё, что сейчас оставалось, – это ждать у моря погоды и накачиваться дрянным вином. Как ни крути, трезвый моряк на берегу – вещь подозрительней некуда, а привлекать внимание местных охранителей Себастьяну Марту, разъездному работнику королевской тайной службы Стильга, точно не с руки…
Единственное, что радовало, – так это погода. Первый месяц лета на полуденных рубежах Норвейма оказался хмурым и дождливым, в такое время куда приятней сидеть в тёплом углу, нежели месить сапогами дорожную грязь.
Я хлебнул вина, скривился от растёкшейся во рту кислятины и мрачно посмотрел за окно. Свежий ветер трепал занавески и время от времени заносил внутрь неприятную морось, но мне и в голову не пришло пересесть. С этого места улочка просматривалась вплоть до самого перекрёстка, и, если связной всё же соизволит явиться на встречу, будет возможность отследить, не тащится ли за ним хвост.
Бесов праздник, как же это всё не вовремя!
На улице вечерело и в таверну, на втором этаже которой я снял комнату, начали стягиваться окрестные забулдыги. Кто-то пил нещадно разбавляемое хозяином пойло, кто-то резался в карты. То и дело по залу разлетался перестук игральных костей, лязгали ножи и вилки.
От доносившегося с кухни запаха стряпни сводило желудок, но я не торопился ни заказывать ужин, ни оплачивать вторую ночь – в душе ещё тлела надежда на скорое появление связного. Правда, по мере того как смеркалось на улице, она неуклонно угасала. Похоже, эта необязательная сволочь сегодня уже не появится…
Мимо прошла служанка, кривая и не слишком миловидная, с заставленным тарелками подносом; я проводил девушку задумчивым взглядом, потом влил в себя остававшееся в кружке вино и махнул хозяину.
– Чего изволите, мастер Тоци? – подобострастно поинтересовался тот, но подобострастие было лишь в голосе, маленькие серые глазки смотрели оценивающе остро, а в голове щёлкали костяшки счётов.
– Ещё кружку той мерзкой бурды, что ты выдаёшь за вино! – потребовал я, затем поморщился и вздохнул. – И чего-нибудь пожрать.
– Увы, мастер Тоци, ваш кредит исчерпан, – объявил владелец заведения.
– Ах, мастер Хайнц! – закатил я глаза. – Ну к чему эти условности?!
Трактирщик оказался непреклонен.
– Мастер Тоци, я не учу вас, как плавать по морям, а вам не стоит учить меня вести дела в таверне!
– Моряки ходят по морям, не плавают, – поправил я собеседника. – Известно что по воде плавает…
– Нет денег? – поджал губы мастер Хайнц.
– Видит святой Мартин, с вами непросто вести дела! – резко бросил я, но дальше терпение хозяина испытывать не стал и высыпал из тощего кошеля на стол зазвеневшие медью крейцеры и пфенниги. Разделив мелкие монеты на две неравные части, отодвинул от себя меньшую и выжидающе посмотрел на собеседника.
Трактирщик ловко смахнул мелочь в ладонь, отправил её в нагрудный карман фартука и окликнул разносчицу:
– Марта! Кружку вина и тарелку рагу мастеру Тоци!
Я придержал владельца заведения за рукав.
– Кувшин.
Мастер Хайнц пристально глянул на меня и кивнул.
– Рагу и кувшин вина мастеру Тоци!
Трактирщик вернулся за стойку, а худая словно сушёная рыба девица отправилась на кухню и вскоре вышла оттуда с моим заказом. Рагу консистенцией больше напоминало кашу, а вино и вовсе оказалось жуткой кислятиной, от которой нестерпимо сводило скулы. У этого пойла было лишь одно несомненное достоинство: нещадно разбавленное водой, оно почти не пьянило.
Я быстро расправился с рагу, наполнил кружку и откинулся на спинку стула. Мелькнула мысль оплатить комнату, но вечер ещё только начинался, поэтому решил события не торопить.
Вдруг всё же случится чудо, появится связной и придётся срываться в ночь?
