– Что за ампулы? – настороженно спросил таможенник.
Сергей протянул пачку бумаг.
– Так… Сергей Ли Хард, сотрудник «Гемофэшн»… так…
«Сотрудник, – едко подумал Сергей. – Скорее уж, робот…». Скажут программировать запах соснового леса и моря – программирует. Скажут разработать программку для наномыши, чтоб шевелила усами и моргала – разработает. Хотя с его уровнем это позор… Дернут за ниточку – кивнет, дернут за другую – поаплодирует на собрании. И обязательно – сладко улыбаться шефу, сталкиваясь с ним в коридорах. Ведущий программист. Уникальный специалист по нанотехнике… Даже для того, чтобы оказаться в международном аэропорту, ему пришлось ждать указания начальства. Но ничего. Скоро все узнают, что Сергей Ли Хард – не просто микроскопическая мышь, бегающая по сосудам офиса «Гемофэшн».
– Ага… – тянул таможенник, – опечатано… Соответствует Декларации о безопасности… Тип – фаннигем…
– Везу образцы в филиал, – нервно улыбнулся Сергей.
– До рейса целых шесть часов… не повезло вам с пересадкой, – сочувственно улыбнулся таможенник, возвращая документы.
Сергей прошел в транзитную зону аэропорта. Подошел к табло с информацией о ближайших рейсах: почти двадцать, во все концы мира. До того, как Сергей Ли покинет аэропорт, тысячи людей разлетятся по всем континентам. Не повезло с пересадкой? Смотря кому…
* * *
Если бы не один сумасшедший клиент, компания «Натуральные мечты» так и рухнула бы под натиском конкурентов, не оставив и следа. Но потомку конквистадоров Хайме Ривере приспичило переболеть малярией в болотах Амазонки, повторив опыт какого-то романтического предка. «Натуральные мечты» устроили ему переживания высшего класса, однако через пару дней Хайме вернулся, крайне недовольный. Он был у врача, сделал анализ крови. Доктор сказал, что никакой малярии не было. Должны быть какие-то там кольца в крови, а их нет. Что за переживания такие, что и следов не оставляют?
Возмущенного Хайме отправили к директору компании. Тот выслушал и задумался. Потом выписал немаленький счет и связался с лабораторией.
Простой имитации было недостаточно. Кольца должны были делиться, переходить из стадии в стадию, – в общем, вести себя как настоящие малярийные плазмодии, но без последствий для организма. Молодой нанопрограммист Сергей Ли Хард получил новое задание.
«Назовем это „фаннигемом“», – сказал шеф, рассматривая в электронный микроскоп идеальную копию скопления малярийных плазмодиев.
Так компания «Натуральные мечты» превратилась в гигантского монстра «Гемофэшн», а Сергей Ли Хард – в главного разработчика программ для фаннигемов. «Мода у вас в крови!», – объявил шеф клиентам. Начали с золотых рыбок, вычитанных боссом в древнем фантастическом рассказе. Сначала клиентам хватало простого осознания того, что в их крови плавают рыбки. Но долго так продолжаться не могло, и вскоре появились гемосканы– на вид изящные флаконы на цепочке, на деле – мощные микроскопы вокруг ампулы с образцом крови. Теперь любой желающий мог видеть, как резвятся рыбки. Или мышки. К тому времени «Гемофэшн» создал уже несколько моделей. А гемосканы вскоре превратились в прозрачные окошки на крупных сосудах, – от самых простых, врощенных в кожу, до произведений искусства, украшенных мелкими алмазами.
* * *
От прошедшей мимо девушки пахнуло духами и еще чем-то солоновато-металлическим. На идеально белых шортах – несколько ярко-красных пятнышек. Да, хорошо пошла новинка. Сергей Ли Хард вспомнил, как шеф собрал их, осененный новой идеей.
– Мыши в крови, рыбки, кошечки – это хорошо. Но сама кровь! Мы должны сделать саму кровь объектом моды! – сотрудники с энтузиазмом кивали. – Кровь со вкусом ананаса! – шеф поднял толстый палец, – а?
– Разве что для садомазо каких-нибудь, – ухмыльнулся Хард.
– Ну почему же… – протянула одна из сотрудниц и слегка покраснела.
Она оказалась права. Кровь со вкусом свежей клубники, с ароматом фиалки, голубая кровь – само собой, и неизменный хит: кровь со вкусом, ароматом и цветом свежей крови. «Они лишают нас права на нашу женскую сущность. Они убеждают нас, что быть естественной – стыдно», – вещала в рекламе печальная девица. Под «они» имелась в виду, очевидно, «Гормо», «избавь-себя-от-этих-проблем». От изобретения «Гемофэшн» пришли в восторг и феминистки, борющиеся за свое право на равенство, и антифеминистки, борющиеся за свое право быть женщинами. Упаковки «Гемо» с веществом, придающим крови приятный вкус, запах и вид («всего одна пастилка в день – и ты всегда в форме!») обрели идеологический ореол и стали так же необходимы, как дезодоранты. На волне моды на естественность они стали основным товаром «Гемофэшн», и Хард чувствовал себя заброшенным в своей лаборатории. Он продолжал клепать программки для шевелящих усами наномышей, кивающих нанособачек и танцующих нанозвезд, но чувствовал – интерес к фаннигемам затухает.
* * *
Сергей Ли аккуратно вскрыл ампулу и выплеснул содержимое на ладонь. Сунул пустую стекляшку в карман, и, сделав озабоченное лицо, быстрым шагом пошел по бегущей дорожке. Его рука оставляла на перилах ровный, чуть влажный след. Хард взглянул на идущего навстречу панковатого вида то ли парня, то ли девицу, и вздрогнул от отвращения: вдоль вен были вставлены длинные гемосканы, и под ними извивались толстые белые черви. Существо специально держало руки чуть вывернутыми и явно наслаждалось эффектом. Сергей Ли хорошо помнил эту разработку: его тошнило всю неделю, пока он добивался, чтоб черви извивались и копошились максимально естественно. Тогда казалось, что эту модель покупать не будут и скоро снимут с производства, однако продажи только росли. Да, отвратительно. Но и черви тоже… Хард, спохватившись, снова зашагал, ведя ладонью по поручню.
