Фаина Раевская
Сватовство майора
«Элена, милая! Мне вовсе ни к чему проверять свои чувства, я люблю тебя!» — проникновенно вещал с экрана черноглазый красавец. Я сидела в кресле, поджав под себя ноги, и с увлечением следила за развитием очередного бразильского «мыла».
— Как ты можешь смотреть эту дребедень? — пробурчал Ромка, заглянув в комнату.
— Тебе этого не понять, — вздохнула я, раздосадованная тем, что рекламный блок, как обычно, прервал сериал на самом интересном месте. — Вот скажи, Ром, ты бы смог прожить без меня, скажем, дней десять, если б я предложила тебе на некоторое время расстаться, чтобы проверить свои чувства?
Вообще-то Ромашка — это мой муж, и я сильно подозреваю, что чувства свои он уже проверил, решившись на брак с такой взбалмошной особой, как я. Но Алексеев все понял по-своему.
— Дуська, что ли, звонила? — подозрительно прищурился супруг. — И все-то ей неймется! Не сестрица, а чисто ехидна какая-то! Замуж ей пора, вот что я тебе скажу!
Дуська, моя двоюродная сестрица, уже три раза побывала замужем, и все как-то неудачно. Ромка ее недолюбливает, потому что, по его мнению, она своим холостым положением сбивает с толку и меня.
— Эх, Рома, Рома! И ничего-то ты не понимаешь в женской психологии, — разочарованно протянула я. — Иди-ка ты лучше к Венику. Решайте там свои производственные вопросы!
Ромка обиженно пожал плечами и ушел в соседнюю квартиру. Веник — это Вениамин. Когда-то он был сначала талантливым химиком, потом бомжем, потом мы с Ромкой вернули его к полноценной жизни, и теперь Веник и Ромка открыли собственное небольшое дело. Пока что доходов никаких, но, как говорит Алексеев, каждому овощу свой фрукт. Что лично я трактую так: ты, мол, не спеши, дорогая, скоро укутаю тебя в меха натуральные, а пока придется немного потерпеть да пустые щи похлебать!
Отзвучали последние призывы бороться с кариесом и перхотью, использовать только «Тампакс» и накачиваться разными сортами пива до одурения. Я только приготовилась смотреть продолжение захватывающей мелодрамы, как заверещал телефонный звонок. Трубка лежала под боком, и я, чертыхнувшись вполголоса, раздраженно ответила:
— Ну?!
Сначала на том конце провода раздавалось только негромкое поскуливание, затем кто-то оглушительно хрюкнул и засопел.
— И это все? — злобным шепотом поинтересовалась я. — Если вам больше нечего сказать, то я кладу трубку, а вы отправляйтесь хрюкать в другое место!
— Жень, — простонала трубка, — это я, Дуська!
— Привет! — Я украдкой оглянулась, проверяя наличие отсутствия в окрестностях супруга. — А ты чего это хрюкаешь и скулишь?
— Это я плачу! — Евдокия основательно высморкалась. — Горе у меня, Жень!
— Хомяк сдох? — обрадовалась я.
Дуська — страшный любитель этих грызунов. Она готова облизывать их, как мамочка. Я лично несколько побаиваюсь пушистых тварей. И как бы меня сестрица ни убеждала, что они — самые добрые существа на свете, категорически отказываюсь брать их в руки. У меня, по правде говоря, бегают мурашки по всему телу, как только Дуськин Жирик начинает шевелить усами. Не подумайте ничего дурного: имя хомячка не имеет никакого отношения к известному политическому деятелю! Евдокия назвала его так, потому что с самого раннего детства хомяк был толстеньким и постоянно страдал от голода. Однажды я попыталась его покормить копченой колбасой. Жирику, видимо, лакомство пришлось не по душе, и он пребольно тяпнул меня за палец. С тех самых пор между нами возникло взаимное чувство неприязни, и мы старательно избегали общества друг друга.
— Типун тебе на язык! — воскликнула Дуська гнусавым от слез голосом. — Ты, Жень, приезжай, а?!
— Дуся, — строго начала я, — во-первых, у меня сериал, во-вторых, у меня Ромка, а в-третьих…
— Ой, горе-то какое! — заголосила Евдокия. — Я практически схожу с ума от горя, а родная двоюродная сестра не может оторваться от какого-то сериала и Ромки!
Я устыдилась. Действительно, неужели переживания экранных героев для меня важнее, чем вопли Дуськи?!
— Ладно, Дуся, жди. Скоро буду! — успокоила я сестру и дала отбой.
Признаюсь, меня несколько пугало предстоящее объяснение с мужем, но чего не сделаешь ради родственников! Я с сожалением вылезла из уютного домашнего одеяния и облачилась в старенькие джинсы, теплый свитер из толстой шерсти и отправилась к Венику на переговоры с супругом.
Парни сидели на кухне и, почти соприкасаясь лбами, изучали какие-то документы.
— Здрасте! — рассеянно оглядываясь, поздоровалась я.
Никакой реакции не последовало. До меня донеслось невнятное бормотание:
— Так… Это — пожарнику. Кто у нас там? Михалыч? Сокращаем… Это — в СЭС. Там тетка. Включи духи… Дальше…
— Рома, я к Дуське! — попыталась я вернуть мужа в реальность. — Ты не против?
Алексеев поднял на меня затуманенный взгляд. Готова спорить, что он даже не видел меня, не то что не слышал.
— А? — Ромашка попытался придать лицу осмысленное выражение.
— Я говорю, к Евдокии я поехала. У нее, кажется, что-то с Жириком случилось… Я точно не поняла, она орет так, что телефонная мембрана не выдерживает таких колебаний. Что-то на грани ультразвука.
— А-а! — протянул Ромка и уткнулся в бумаги.
