Сэр Джордж Джеффрейс, верховный судья Англии, оторвался от бумаг, что лежали перед ним, и поднял полные меланхолии глаза на свою посетительницу, леди Мэри Ормингтон.
— Вы оказали огромную услугу государству, мэм, — сказал он медленно и нежно. — И нет ни малейшего сомнения, что вам положено хорошее вознаграждение.
Его красные губы, которые казались особенно яркими на бледном лице, изогнулись в откровенной усмешке.
Он был облачен в алую мантию, отороченную горностаевым мехом, ибо только что вернулся из здания суда в Дорчестере, где, следуя указаниям своего короля, с присущим ему жестоким юмором, вызванным, возможно, поразившей его ужасной болезнью, вершил зловещее и беспощадное правосудие, которое превратило его имя в синоним кровожадности.
И все же, вы бы тщетно пытались обнаружить на этом бледном лице, продолговатые черты которого подчеркивались тяжелым париком, отпечаток жестокой натуры этого человека. Это было приятное и мягкое лицо с большими и ясными глазами, в которых таилось страдание.
— Милорд, — благоразумно ответила леди Мэри, — я пришла сюда не торговаться, но служить моему королю. Если бы это было не так, то я бы назначила цену за это разоблачение в самом начале нашей беседы.
— Вместо того чтобы сделать это в конце? — спросил он.
Она покраснела под его насмешливым взглядом и потеребила свой хлыст.
— Вопрос не в цене, — сказала она, — но в награде за ту услугу, которую ваша светлость сочла столь огромной.
Улыбка сэра Джорджа стала еще шире.
— Не сомневаюсь в том, что вы найдете Его Величество необычайно щедрым. Так какое именно вознаграждение вы бы хотели получить?
Широкополая шляпа с плюмажем скрыла усилившуюся бледность девушки, но напряженный голос выдал ее волнение.
— Мелочь, сущий пустяк для Его Величества, но это было бы важно для меня. Я прошу о помиловании для одного заблудшего джентльмена, который сражался против Его Величества в недавнем восстании. Его зовут Стивен Вэлленси.
Выдавив имя, она затаила дыхание, глядя на него.
— Стивен Вэлленси! — прохрипел судья и потом замолчал, хмуро разглядывая бумаги на столе. Потом он улыбнулся, и она почувствовала головокружение от страха, потому что это была многозначительная ухмылка.
— Стивен Вэлленси, — повторил он. — Хм! Его арест назначен на завтра. Нам известно, что он прячется в окрестностях аббатства Святой Марии. Отряд драгун отправился на его поиски час назад. Это очень опасный и отчаянный человек.
Судья поднял глаза, и обнаружил, что она оперлась о стол, ее лицо посерело, глаза расширились от страха. Он почувствовал несвойственную ему жалость и сочувствие к глупому молодому бунтовщику, за жизнь которого она просила.
Ей повезло, что она пришла к нему именно сейчас. Боль, мучившая Джеффрейса в течение дня, утихла полчаса назад, когда заседание суда было отложено, и это привело его в добродушное настроение. К тому же, просительница была весьма миловидной женщиной, а распутный верховный судья питал слабость к красавицам.
Ее просьба противоречила всем тем обстоятельствам, которые он только что рассмотрел. Леди Мэри Ормингтон принадлежала к роду, преданному королю Якову, и только что доказала свою собственную лояльность, раскрыв детали заговора против Его Величества.
— Вы просите многое, — произнес он, как будто возражая.
— Но я и отдала многое, — ответила она, указав на бумаги.
— Верно, — признал он. Джеффрейс вытянул руку, бледную и изящную, как у женщины, и взялся за перо. — Его Величество, несомненно, не сочтет такую цену чрезмерно высокой. Я соглашусь на это, но при условии, что мистер Вэлленси покинет Англию и останется за ее пределами в течение всего правления Его Величества, или, по крайней мере, пока Его Величество не сменит гнев на милость.
— Я могу поручиться за него, — воскликнула она радостно.
Он кивнул и, обмакнув перо, начал писать.
— В этом нет необходимости. Если мистер Вэлленси все еще будет в Англии спустя семь дней с этого момента, то его повесят, как только схватят. Вот! — он запечатал документ и протянул его девушке. — Мистеру Вэлленси весьма повезло с адвокатом.
Леди Ормингтон поблагодарила его, простодушно и с трогательной пылкостью, сделала реверанс и торопливо ушла.
На лестнице она обнаружила своего старого слугу, поджидающего ее.
— Быстрее, Нат, — сказала она, — подавай лошадей. Мы выезжаем прямо сейчас.
Спустя полчаса в той же самой комнате, где он принимал ее, верховный судья, изрядно выпивший, проклинал себя за то, что столь охотно согласился на такие условия, а еще через час, охваченный болью, он осыпал себя бранью за то, что вообще решил ее вознаградить.
Тем временем холодным сентябрьским вечером леди Мэри сломя голову скакала в сопровождении своего одинокого грума. Весть о драгунах, посланных для ареста Вэлленси, услышанная от сэра Джорджа, заставляла ее спешить. Могло случиться всякое. Загнанный в угол Вэлленси мог оказать безрассудное сопротивление, выбрав гибель в бою, нежели смерть на виселице, которая ожидала его в случае поимки. Следовательно, она должна была опередить драгун и добраться до его тайного места раньше них. У нее была хорошая лошадь, и она знала местность как свои пять пальцев. Мэри часто охотилась здесь с собаками, но никогда еще не скакала во весь опор с такой скоростью, как в этот сентябрьский вечер, и все это тревожило ее слугу. Она свернула с дороги и, как ему казалось, поскакала к аббатству Святой Марии напрямик, стараясь сократить путь настолько, насколько это было возможно для всадницы.
