Свадебный подарок - [2]

Оранжевый небосклон перед ними постепенно становился лиловым, потом посерел. По мере того, как наступала ночь на нем, появлялись звезды. Но она продолжала неутомимо скакать, вверх и вниз по холмам, по заливным лугам и вересковым пустошам, перепрыгивая через изгороди, пересекая ручьи и броды. Дважды лошадь спотыкалась и однажды даже сбросила ее. Но леди мужественно продолжала путь. Леди Мэри была бесстрашной и отважной женщиной, и Нат, старый грум, прекрасно знал, что сила духа его госпожи ничуть не уступала ее находчивости.

Уже наступила полночь, когда две взмыленные спотыкающиеся лошади достигли гостиницы, расположенной на левом берегу Чэр, на границе Дэвоншира. Это был последний постоялый двор, где можно было остановиться на отдых. Но леди Мэри была готова ко всему, на случай, если бы ее разговор с Джеффрейсом оказался не столь удачным, и пара выносливых пони уже ждала их там, разрушив надежды Ната на то, что его госпожа проведет спокойную ночь в этом сарае. Сменив лошадей на более свежих, леди Мэри и Нат пересекли брод и поскакали дальше. На рассвете они оставили позади Колитон и очутились на склонах долины Оттер, где остановились, чтобы дать животным перевести дыхание.

Нежные золотистые лучи утреннего солнца озарили местность внизу. Они созерцали все еще спящее аббатство и сверкающую реку за ним. Всадники увидели дорогу, вьющуюся у подножия холма, и на протяжении всех тех миль, что открылись их взору, не было видно признаков драгун. Они обогнали их в своей безрассудной скачке. Девушка сочувственно посмотрела на своего измученного старого грума, но это не могло омрачить ее радости. Вся ее усталость исчезла в этот момент победы. В ее ясных глазах не было ни признака утомления, щеки покрывал легкий румянец, а осанка оставалась настолько гордой и прямой, что было трудно поверить, будто она провела в седле всю ночь, проскакав пятьдесят миль.

Они осторожно спустились вниз по склону, пересекли город, направляясь к ферме около реки, которая находилась примерно в миле от аббатства Святой Марии. Перешли по каменному мосту, перегороженному воротами, которые, спешившись, распахнул Нат, и, поднимая клубы пыли, они очутились прямо во дворе фермы. Яростно залаяла собака, а потом, прежде чем Нат поднял свой хлыст, чтобы постучать, дверь распахнулась, и высокий грузный мужчина вышел на свет, чтобы встретить их.

Он носил серые чулки из грубой шерсти и деревянные башмаки. Лицо было загорелым и бородатым, волосы тронуты сединой. Он выглядел недоброжелательно, но враждебность исчезла, как только его голубые глаза остановились на прекрасной женщине в платье для верховой езды из коричневого бархата.

— Рановато для прогулок, мэм, — вместо приветствия сказал мужчина, и в голосе его чувствовалось подозрение.

— На то есть причины, мастер Лейдж, — сказала она, спрыгивая на землю и бросив поводья Нату. — Я ищу мистера Вэлленси.

Его лицо осталось невозмутимым.

— Кого-кого? — спросил он, как будто услышал это имя в первый раз.

Она улыбнулась, направившись к крыльцу.

— Мистера Вэлленси, говорю, — ответила она. — Меня зовут леди Мэри Ормингтон. Он наверняка рассказывал тебе обо мне.

— Нет, мэм, — ответил он. Но отошел в сторону, уступая ей дорогу, и Мэри непринужденно прошла в холл. Это была длинная комната с низким потолком, пол был вымощен камнем, а стены облицованы мореным дубом. Красноватые отблески отражались от поленьев, горевших в камине. Вдоль стен стояли кожаные кушетки, возле окна располагался открытый клавесин, на котором лежали листы с нотами. Посреди комнаты на столе лежали книги и стояла медная чаша с розами, аромат которых пропитал воздух. Для грубого фермера это место выглядело слишком утонченным.

На маленьком приставном столике стоял высокий белый кувшин и стакан со следами от молока.

— Вот это то, что надо, — воскликнула ее светлость. — Я провела ночь в седле, и у меня во рту не было даже маковой росинки с тех пор, как мы выехали из Дорчестера.

Она взяла кувшин, наполовину полный свежим молоком. Бросив недоверчивый взгляд на грязный стакан, она поднесла кувшин к изящным губам и сделала долгий глоток.

Фермер не сводил с нее глаз. Но вовсе не грациозная осанка или богатое одеяние и даже не благородная красота ее лица вызвали столь пристальное внимание. Он был подозрительным по натуре, как все сельские жители, и таким же скрытным, особенно если что-то казалось ему опасным. Что, если она шпион Кровавого Джеффрейса? В народе ходили зловещие слухи о его коварстве, а Вэлленси был известным бунтовщиком. Люди короля пойдут на любую уловку, чтобы захватить его. Это было очень в их духе, подумал Лейдж, подослать женщину для того, чтобы выяснить его местонахождение.

Леди поставила кувшин и прервала его размышления.

— Ну же, мастер Лейдж, быть может, вы сообщите мистеру Вэлленси о том, что я здесь?

— Вы знаете мое имя, — тупо произнес Лейдж.

— Мне сообщил его мистер Вэлленси, он упоминал о вас в письмах.

Он почесал голову, все еще сомневаясь. Но потом их разговор был прерван.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге застыла девушка, заметив величественную незнакомку. Леди Мэри бросила на нее удивленный взгляд. Это была хрупкая девушка в серой домотканой одежде, с черным шелковым поясом и глубоким воротником из белого батиста, ниспадающим на грудь. Она выглядела в этом мрачном одеянии подобно квакерше. Ее лицо покрывал легкий загар, красные губы слегка приоткрылись, в синих глазах отразилось удивление, и эти глаза, так похожие на глаза Джозефа Лейджа, выдавали ее родство с ним. Эта девушка, от короны золотистых волос до кончиков изящных туфелек, стала для леди Мэри объяснением всей той роскоши, с которой была обставлена комната.