Молнии через проливной дождь разрывали ночное небо Зоны, шквальные ветер раскачивал кустарник и заставлял деревья терять и без того скудную листву. В кратковременных вспышках молний было видно как отдельные листья прибиваемые тяжелыми каплями стремительно пикируют на землю, чтобы больше никогда не взлететь на потерянную высоту. Роскошный мутировавший куст сирени содрогающийся под порывами ветра и избиваемый тяжелыми каплями с трудом прикрывал сидящего под ним и скрывающегося от постороннего глаза вооруженного человека, нещадно поливаемого проливным дождем. Вдруг кто-то постучал его по плечу, он окаменел, затем медленно обернулся, тяжелая когтистая лапа схватила его за голову и дернув втащила внутрь куста, раздался душераздирающий крик и громогласное рычание. Спящий на двух сколоченных досках сталкер подскочил и принял вертикальное положение, секунду соображая что происходит он облегченно выдохнул.
— Фу, приснится же такое… В темноте тесного помещения мелькнул зеленый экран ПДА, показывающий четыре тридцать утра, послышалось бульканье и звуки больших глотков, человек жадно пил воду из фляжки утолив ночную жажду он удовлетворенно вздохнул. Поерзав несколько секунд на жестких досках, накрытых прохудившимся матрасом, фигура практически неразличимая во тьме успокоилась, еще через мгновенье послышалось мирное сопение спящего человека.
Зеленая полоска рассвета, плавно переходящая в нежно розовый цвет постепенно набирала силу. Редкий день в Зоне начинался так хорошо, вместо хмурых туч и мелкого всепроникающего дождя, облученная и залитая кровью территория подарила свою немудреную ласку в виде прохладного легкого ветерка и светло серого неба. Утренний ветерок весело погнал пару пожухших тополиных листьев по растрескавшемуся асфальту, а в вершинах деревьев разбуженные вороны, по-своему воспринявшие благосклонность Зоны затеяли крикливую потасовку роняя веточки на проходящую вдоль деревьев асфальтовую дорогу. Наземный мир был приветлив и безмятежен, но под тонким слоем асфальта на глубине нескольких метров существовала и другая жизнь. Сталкер Бобр переночевавший в схроне, проглотил не хитрый завтрак из привычного набора тушенки и хлеба, после чего сверившись с ПДА начал выбираться наружу. Благо его схрон не требовал особой маскировки. Расположенный в канализационном люке под старым добрым полусгнившим автобусом ПАЗ. Автобус незначительно фонил, как и вся техника в Зоне брошенная после первой аварии на ЧАЭС, но у Бобра, который в свое первое время нахождения в зоне отчуждения как и все новички, преисполненный романтики, любопытства и глупости многое что вызывало жуткий интерес, да и звали его тогда Егор. Почти пол года назад он каким-то образом разглядел крышку люка под днищем автобуса, занесенного слежавшимися листьями. Благодаря своей легковесной комплекции он протиснулся под автобусом подцепил люк ножом и обнаружил вполне чистый и сухой зиндан с вбитыми в стены скобами, некоторым количеством тряпья и напрочь заваленным лазом, куда уходят трубы и откуда в принципе могла появиться опасность. Опасность в Зоне сказано очень мягко, это там на большой земле есть опасности, а здесь их нет, здесь они просто меняются на смерть, зачастую быструю и очевидную, но нередко затяжную и непонятную, оттого еще более пугающую и нежелательную. Сам Бобр разменял в Зоне год, это достаточно много времени по меркам Зоны и совсем немного по меркам Большой земли. Сталкер закалился из лопоухого щенка он превратился в крепкого середнячка, походя некоторое время в отмычках и поняв два основные правила, не лезь куда не знаешь — убьет, не стой — убьют. Эти простые и в то же время сложные правила несколько раз спасли его скромную жизнь, когда он даже не подозревал об этом. Итак, сверка с ПДА была окончена, активных форм жизни указано не было, аномалии две воронки стояли на вчерашних местах, и Бобр оправившись в припасенную пластиковую бутылку, перетянув ремни разгрузки проверив шнурки на берцах, похлопав по рюкзаку, отодвинув самодельные задвижки на люке и приподнял люк. Свежий ветерок метко швырнул ему в рот кучку пыли, но вызвав лишь легкий кашель и улыбку полетел дальше: «правильно нечего рот открывать» — посоветовал себе сталкер. Не высовываясь целиком из люка Егор прислушался… далекий и вездесущий собачий вой, шуршание какой-то пленки в умершем автобусе над головой, шум деревьев… вороны… никаких настораживающих звуков или неправильной тишины. Еще раз порадовавшись погоде он червем начал выкарабкиваться из люка. При этом чтобы вылезти ему понадобилось упираться ногами в скобы и стенки, но дело было знакомое и через минуту он уже беззвучно закрыл люк, вставив контрольную щепу в напротив приметной царапины на люке и закидал его мусором. Теперь предстояло самое главное появиться на свет. Пока он был под автобусом в голове все еще было ощущение успокаивающей возможности ускользнуть от опасности, в случае чего тебя и заметят не сразу и прыгнуть на спину не смогут, и подстрелить тот еще вопрос. К подсознательному нежеланию появляться на открытой местности еще добавлялось свежее ощущение от отсутствия автомата, который он оставил вчера возле аномалии и не решился поднять. Кроме того прямо напротив его лица в асфальте появились три свежие царапины, вскрывшие выцветшую корку асфальта и обнажившие более темный нижний слой, покрутив головой он нашел еще несколько таких следов. Прикинув и так и этак что за мутант мог этой ночью шарить лапой под автобусом Бобр вздохнул, о потерянном автомате. Калаш он оставил руководствуясь правилом уже давно не требующим доказательств, не знаешь — не тронь. А дело обстояло так: подбираясь к электре возле которой красовалась изюминка его сегодняшней коллекции артефакт «бенгальский огонь», за который он рассчитывал получить с Сидоровича приличные деньги, он оставил подальше свой АК-74, чтоб не привлечь интереса аномалии тяжелой железкой, рядом положил и рюкзак. Через полчаса кропотливых усилий, беспрестанных оглядываний через оба плеча и кидания в артефакт палочек, веточек и другого неаппетитного для электры мусора, он наконец вынудил прекрасный светло-голубой подернутый белесой дымкой артефакт выкатиться к его ногам. Балансируя на одной ноге, не делая резких движений и чувствуя как волоски на его теле от воздействия сильного электрического поля то прилипают к телу, то встают дыбом он бережно уложил «бенгальский огонь» в контейнер, и медленно полуприсядом вернулся к своим вещам лежавшим неподалеку. Каково же было его удивление, когда нагнувшись первым делом за автоматом он одергнув руку заметил что ствол серебриться мягким призрачным светом. Пораскинув мозгами Егор решил, что до кордона недалеко, а с автоматом неизвестно что может статься, может и пулю не выпустить, может это и зараза какая на нем светиться, да такая что и на него перекинется, в общем, наверняка железка уже испорчена и портить себе здоровье из-за этого не следует. К тому же под рукой всегда есть верный модифицированный пистолет Глок с пятью обоймами на семнадцать патронов, мощный и надежный, плюс как в шутку называл их его приятель Древень «погремушки» четыре гранаты две оборонительные Ф-ки и две РГД-шки, который несколько раз чуть не пригодились, но так и не были использованы. Егор каждую ходку собирался оставить «погремушки», но в силу природной запасливости, осторожности и куда уж без этого в их профессии суеверия постоянно брал с собой. Жизнь у сталкера одна, по крайней мере та в которой он думает что что-то смыслит, и ситуевины в ней случаются всякие, пули за угол не летят и тварь какую-нибудь не всегда остановят, а граната может. Ну что сказано — сделано, АК остался нетронутым, сиротливо лежащим на пригорке а рюкзак проверенный при помощи счетчика встроенного в ПДА на радиацию и вообще для профилактики потыканный палочкой был водружен на спину в походное положение. Вот теперь лежа у заднего колеса автобуса Егор еще раз обдумав решение оставить автомат, признал правильность этого решения и с Глоком наизготовку по возможности быстро и бесшумно выбрался на обозрение, как ему казалось всему миру. Отделавшись от бутылки он выбрал курс и внешне расслабленно, но внутренне очень собранно обратившись в слух и зрение направился на юг в сторону берлоги Сидоровича.
