Теневая смерть обрушилась на Мунго-Таун сразу после сбора урожая, как будто ждала нарочно, чтобы принести самую тяжелую боль и самую мучительную гибель. Возможно, в выборе времени был определенный метод. Что могли знать выходцы из других миров об опасностях, таящихся в новой колонии, вопреки всем проверкам исследователей, утверждавших, что планета безопасна и открыта для поселенцев? Никто не подозревал об этой угрозе целых пятнадцать лет после приземления первого корабля, к тому же пострадало только несколько отдаленных поселений и владений, да и каждый раз находились практичные и правдоподобные объяснения.
Плохая вода, отравленная пища, нападения доселе неизвестных опасных животных – вы можете прочесть эти объяснения в официальных документах, если испытываете болезненный интерес к тому, как начала вымирать новая колония. На следующий год стало хуже. Смерть обрушилась на Рощу Вура сразу после посева. Было всего четверо выживших: два младенца, трехлетняя девочка и женщина, которая не могла связно отвечать на вопросы, но бесконечно завывала, пока однажды ночью не смогла выбраться из медицинского центра и сбежала. Ее проследили до начала Чащобы, и на этом все кончилось. Если кто-то оказывался в Чащобе, про него можно было забыть.
Таков был Вур. Но колонисты – крепкий народ, и у людей, которые до того жили в одном из перенаселенных миров Лиги, нет выбора. В течение двух лет после катастрофы в Роще ничего не происходило. Люди склонны забывать, к тому же все они до переселения прошли тщательную подготовку. И, как я уже сказал, всегда находились правдоподобные объяснения.
Но после Мунго все объяснения рухнули. Можно убить двадцать человек или несколько больше, но когда погибают двести двадцать – не очень легко найти логичное объяснение.
Так я стал «странствующим». Вырос я в фургоне и умел запрягать упряжку гаров до того, как смог поднять на плечо груз товаров. Я принадлежу ко второму поколению после первого корабля. Люди с первого корабля на любой колониальной планете находятся в особом положении. Они склонны рисковать и обычно погибают либо получают собственное поместье, которое приносит им прибыль. Так бывает на большинстве планет. Но на Вуре выжившие становятся странствующими.
Моя мать умерла в Мунго, а отец, Мак Терли с'Бан, вернувшись и обнаружив катастрофу, запряг самых смышленых гаров, загрузил фургон всем, что может понадобиться странствующему, посадил на груду этого добра меня и отправился в путь. Мне тогда было шесть лет, и я даже не могу припомнить, каково это – жить на одном месте и не быть странствующим. Конечно, поселения существуют и сейчас, но больше на север они не продвигаются, в основном расположены на юге большого материка, по эту сторону реки Калб Кэньон. На севере есть и рабочие поселки – в основном шахтерские. Но там по ночам включаются силовые поля, а для агрария это слишком дорогое решение. По причине, которую высоколобые из Лиги не могут объяснить, Тень не распространяется на юг. За последние несколько лет не прислали ни одного нового специалиста по «внеземной жизни». Наша планета недостаточно богата, чтобы рассчитывать на такую помощь. Отец однажды сказал, что потенциал нашей планеты не обещает быстрого возмещения расходов.
Отец всегда сжимал челюсти, встречая людей из Лиги. Я помню, как он весь вечер просидел молча, когда в наш лагерь явились двое представителей Лиги и попытались расспросить его. Он встал и исчез в фургоне, оставив их сидеть с раскрытыми ртами. Выглядели они слабоумными, как обезьяна-гуф. Через некоторое время репутация отца стала широко известна, и даже в поселках ни один человек не упоминал Тень в его присутствии.
Не знаю, чем он занимался, до того как высадился на Вуре. Он никогда не говорил о прежних временах, точно так же как о моей матери. Когда я подрос и стал многое замечать, я даже предположил, что он сам был исследователем. Он обладал самыми разнообразными знаниями. И с самого начала делал записи. В сущности, единственное инопланетное, что он всегда привозил из Портсити (кроме зарядов для станнера), были ленты записи.
Впрочем, некоторые из этих лент предназначались для меня. Хоть мы постоянно находились в движении, отец заботился о том, чтобы я не оставался тупым и необразованным. Я должен был учиться, и мне это очень нравилось. Вначале это были практические знания – то, что он не мог сам мне показать. Эти ленты он тоже слушал. Я научился ремонтировать станнер, пищевой синтезатор, ручной коммуникатор. Этой работой время от времени мы подрабатывали в поселках.
Потом история – история Лиги и нескольких различных планет. Я так и не знаю, почему он выбрал именно эти планеты, но понимал, что спрашивать нельзя. Странный выбор – все планеты разные, нет двух похожих, и все, насколько я мог судить, далеко от Вура. Потом я понял, что у них общее. Все они: Астра, Арзор, Кердам, Слотгот – все начинали как сельскохозяйственные миры. Точно как Вур. И на всех находили многочисленные следы Предтеч. А в результате происходили весьма необычные события.
Мне было нелегко с этими лентами. Слишком много времени уходило на то, чтобы выполнить требование отца – стать хорошим специалистом. Он проявлял огромное терпение и как будто хотел быть уверен, что я сумею работать руками и зарабатывать себе на жизнь, когда он меня покинет. Я учился, хотя с животными у меня получалось лучше. Как я уже говорил, я умел управляться с гарами еще до того, как мог сесть верхом на одного из них. Я им почему-то нравился – или у меня был особый дар…
