Стук… Раз… Два… Я стараюсь не дышать, дабы не привлечь внимание, и в этой тиши лишь стук своего сердца.
Из-за засухи во рту дыхание спирает слишком сильно.
Громкие шаги, уходящие куда-то в сторону, заставляют расплыться в улыбке и сильнее сжать рукоятку драгоценного кинжала.
– Теперь мы расплатились, Артур, – тихо прошептал я, разглядывая кинжал и вспоминая тот день, когда, попав в передрягу, он кинулся наутёк и оставил меня наедине с бандитами.
Я же не виноват, что в его лавке кинжал так небрежно лежал и манил всех к себе.
Переворачивая кинжал в руках, я пытался посчитать, сколько здесь камней, но невыносимо жуткое мерцание не давало мне его рассмотреть. Завернув драгоценное оружие в платок, я кинул его в котомку и посильнее завязал, для пущей сохранности.
Оглядевшись по сторонам, я вышел из-за массивного шкафа, весьма потёртого и без ручек, но всё равно хорошо выглядящего для пустынной местности, и направился на рынок, укрывая платком лицо от песка и пыли.
Жаркое солнце Южан припекало так сильно, что я чувствовал, как пот стекает по моему лицу, но времени оставалось не так много, чтобы где-то отдыхать, ведь торговец скоро уедет, и я не смогу обменять кинжал. Идти было недалеко; к тому же по зловонному запаху, который становился всё сильнее, я понимал, что двигаюсь в правильном направлении.
– А-а-а… Это ужасно, – закрывая нос, сказал я с отвращением. Запах стойла с десятками лошадей и мулов был ни с чем не сравним.
Выйдя прямо к стойлу, я решил сразу проверить своего коня, дабы дважды сюда не ходить и не вкушать эти ароматы. Мой конь тоже не любил жару, поэтому его можно было найти только у поилки.
– Я так и думал, – сказал я, обнаружив его лежащим возле ведра с водой.
Конь, посмотрев на меня, сразу вскочил и попытался залезть в карман, ожидая найти там сахар или ещё что, но мне пришлось его разочаровать.
– Прости, друг мой. Сегодня нет сахара, не расстраивайся, – улыбнувшись, ответил я своему коню.
Донёсшийся из таверны шум отвлёк моё внимание и заставил вспомнить о торговце.
– Извини, я скоро вернусь.
Развернувшись, я быстро двинулся к воротам, стараясь идти по бревенчатой дорожке и не останавливаться.
От запаха до сих пор мутило.
Быстро прибежав ко входу, я обнаружил у самой лестницы безнадёжно пьяных бродяг, которых видимо вышвырнули из корчмы.
– Эй, косой, торгаш ещё там? – свистнув, спросил я у одного из них, надеясь, что ещё не опоздал.
– Да, чёрт. Этот козёл меня ободрал только, – периодически икая, выдавил из себя севший на ступеньки бродяга.
– Лови!
Подкинув монету бродяге, я быстро поднялся в таверну и обнаружил, что торговец устроил карточный турнир, в котором он сам принял участие.
Его ухмылка и ловкие движения картами в руках, слишком уж напрягали соперника и, видимо, заставляла мандражировать перед ним за свой кон.
– Ваш ход, сэр, — огласил судья.
В толпе пронёсся тихий ропот и все, ещё сильнее столпившись, начали вглядываться в карты.
– А это тебе на память, — ехидным тоном сказал торговец.
Не успев сесть за стол, я услышал восторженный возглас толпы, окружившей игроков, и громогласное объявление о победителе. Торговец, встав, развёл руками и засмеялся, его уже начали брать на руки и восхвалять, как проигравший резко выхватил за прилавком нож и кинулся на толпу.
Резкий крик оборвал веселье, и все кинулись врассыпную, сторонясь проигравшего. Торговец же, упав в сторону, достал пистоль из-за пазухи и трясущимися руками выстрелил куда-то вбок от соперника, от чего посеял только большую панику.
В этот момент один из охраны торговца успел кинуться сквозь толпу на нападавшего и повалил его на пол. Торговец моментально встал на ноги и, отряхнув костюм, со злобой взглянул на обидчика.
– Ах ты же гнида! Ты на кого полез?! — ударил торгаш проигравшего.
Уже через несколько минут здесь столпились городские стражники, разбираясь, в чём дело, попутно рассматривая распутных девиц, которые так и жаждали нажиться кошельком любого своего клиента.
– Поздравляю с победой, – сказал я, подходя к торговцу с улыбкой.
– Да пошёл ты! – бесцеремонно высказался торгаш, вытирая пот со лба.
– У меня есть кое-что интересное для тебя, нечто весьма драгоценное, – присел я и продолжил говорить, пытаясь не привлекать лишнее внимание.
– Мы не в сказке, олень, сразу толкай, что хочешь, но учти, если это хрень какая-то… – тыча пальцем, начал он.
Я сразу достал кинжал и положил его перед ним, закрывая спиной стол от стражников. Лицо торговца резко обрело совершенно новые тона, и застывшее на нём детское удивление дало мне понять, что это всё-таки не безделушка, а нечто особенно важное.
– Что ты хочешь за это? – потирая руки, спросил меня торгаш.
– Седло, сотню серебряных и того попугая в клетке, которого ты показывал вчера на площади.
– Попугая? – удивлённо переспросил он меня.
– Да, попугая, – выдохнув, ответил я ему.
Он залился смехом и, ударив несколько раз по столу, через силу позвал помощника:
– Эйл, неси этому простофиле всё, что он просил. Попугая, ахах.
Просмеявшись, он заказал себе рома и, почесав лоб, оглянулся в сторону лестницы.
Это была неловкая пауза, когда нечего друг другу сказать, поэтому я неспешно оглядывал таверну. Здесь царили тепло и уют, стены были выложены цельными массивными брёвнами, местами украшенные резными фигурами. По стене россыпью – старые светильники, заправляемые китовым жиром.
