И вот, пройдя четыре проверки и три поста охраны, подвергнувшись двум обыскам, одному рентгеновскому просвечиванию и снятию отпечатков пальцев, я был, наконец, допущен в кабинет Его Превосходительства.
Огромный зал, на стенах которого висело оружие всех стран и народов, естественным своим центром имел обширный письменный стол, стоящий у северной стены. За столом сидел сам Великий Человек, а над столом висел его портрет. Отец Нации был изображен во весь рост, при всех знаках отличия, наградах и регалиях. Он стоял с выражением решимости на мужественном лице, и взгляд его был устремлен на невидимые горизонты, и на высоком его челе была запечатлена ясно различимая печать Вечности и Рока.
Оригинал был мало похож на портрет, но я его все равно узнал. Мы уже встречались…
…на площади у мэрии моего родного города Сьюдад Пуэрто де Гуатисиманья, где в то памятное утро был вывешен национальный флаг и куда сбежалось все взрослое население города, чтобы поглазеть на тогдашнего президента, у которого президент нынешний был шефом тайной полиции. То были времена либерального правления, и господин тогдашний президент посетил нас в ходе своей предвыборной поездки по стране…
…толпа, собравшаяся на площади у мэрии, была рассечена надвое коридором, незыблемую прямоту линий которого поддерживали две цепи взявшихся за руки полицейских, призванных сдерживать напор толпы, которая, по правде сказать, напирать и не думала…
…нам сказали, что президент будет в девять утра, а на самом деле правительственный кортеж въехал в город лишь в полдень, и за время ожидания энтузиазм населения испарился под жгучими лучами дневного светила…
…я сразу сообразил, что ожидание будет долгим и занял место под ореховым деревом, полагая, что в полдень тут будет тень и, значит, хотя бы от солнцепека я не буду маяться. Менее предусмотрительным согражданам пришлось хуже…
…черные лимузины остановились на противоположном от здания мэрии краю площади, чтобы дать возможность господину тогдашнему президенту и сопровождающим его лицам пройтись до мэрии пешком и приветствовать возлюбленный народ лучезарной улыбкой и характерным жестом руки…
…и так они шли к мэрии, глядя на нас, а мы глядели на них, и ветер гнал по площади неофициальную пыль, а полицейские безуспешно пытались испепелить свирепыми взглядами какую-то бродячую собачонку, совершенно некстати выбежавшую на свободное пространство. Собака, не понимая всей серьезности момента, уселась на самой середке прохода и яростно чесалась…
…господин тогдашний президент смотрел на нее с доброй, понимающей улыбкой и проходил как раз мимо меня, когда случилось крайне неприятное происшествие. Дело в том, что городские мальчишки, желая получше рассмотреть высоких гостей, в большом количестве забрались на ветви орехового дерева, под которым, среди прочих сограждан, стоял и я. Примеру мальчишек последовал кое-кто из взрослых. Надо ли удивляться, что самая большая и толстая ветвь не выдержала и обломилась? Просто случилось это на редкость не вовремя… Все они так и посыпались под ноги господину тогдашнему президенту, который, по слухам, от испуга обмарался…
…зато нынешний Отец Нации, а тогдашний шеф полиции, показал себя молодцом. Когда толпа всколыхнулась и замерла и оставалась какая-то доля секунды до того, как она бросилась бы, сметая и затаптывая все на своем пути, Его Превосходительство выхватил револьвер и, направив на толпу, выкрикнул историческую фразу: “Стоять, бараны!”, чем в корне пресек панику. Г-на президента подхватили под руки и быстро увели. Когда, через два часа, он покидал наш город, машины подогнали прямо к дверям мэрии. Так что мы его больше не увидели. А пока его не то вели, не то тащили к мэрии, Его Превосходительство так и стоял с револьвером в руке и сверлил толпу огненным взглядом. “Стоять, бараны!” Мы и стояли. Никто не шевелился. Я тогда еще подумал, что г-ну президенту, судя по всему, недолго осталось править. И точно — вместо назначенных на конец месяца выборов произошел переворот и к власти пришла хунта во главе с Его Превосходительством и началась Эпоха Процветания, которая длилась уже восьмой год…
И вот я снова в непосредственной близости созерцаю Великого Человека, Отца Нации.
Его Превосходительство оторвался, наконец, от важных государственных бумаг.
— Ну, — буркнул он, впиваясь в меня тяжелым взглядом из-под низкого, покатого лба. Я опустил глаза — он подавлял меня, я его боялся. Да и никто не мог выдержать взгляда его маленьких глаз, горящих какой-то первобытной, животной свирепостью.
— Ну, — повторил он, — я слушаю. Мне сказали, что какой-то тип хочет поговорить со мной наедине. В чем дело?
Я спохватился.
— Ваше Превосходительство, речь идет о новом виде оружия, которое я изобрел.
— Оружие? — переспросил Его Превосходительство, продолжая сверлить меня взглядом. — Хорошо. Дальше…
Я невольно бросил взгляд на его стол, где среди бумаг лежал армейский револьвер 38 калибра. Сбоку к столу прислонена была винтовка с оптическим прицелом
— Видите ли, Ваше Превосходительство, это оружие весьма необычно. Я изготовил модель, она находится у вашей охраны за дверью, и если Ваше Превосходительство соблаговолит…
