Стихи из книги «На Солнце»

Стихи из книги «На Солнце»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Поэзия
Серия: Иностранная литература, 2018 № 3 №2
Всего страниц: 2
ISBN: -
Год издания: 2018
Формат: Полный

Стихи из книги «На Солнце» читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

На Солнце

Есть существа, которые живут
на столь высокой степени накала,
что им и Солнца огненная плазма —
купель прохладная, что свежестью бодрит.
Поплещутся. Потом сидят на скалах.
Их речь сложна, она — само забвенье,
она — как смерч над морем: втянут им,
ты исчезаешь вдруг, ты будто не был.
Стараясь в тень друг друга не попасть,
и чтоб не ёжиться от солнечного ветра,
они спешат обсохнуть, плечи, спину
горячим полотенцем промокнув.
Те существа порою, повернув
к нам уши длинные, как чуткие антенны,
внимают, хорошо ли бьется сердце
планеты нашей. Врач, наморщив лоб,
в сторонку отведет дочь, солнечную деву,
и скажет ей: язык, который сердцем
землян усвоен, есть не что иное, как…
как нечто, что сам Бог… Бог почему-то…
ну, в общем, то, что Бог давно забыл.
Как перстень, найденный в фиакре:
его случайно кто-то подобрал,
немного повертел — и уронил на Землю.

Alien Airport, 2015

Из дневника космонавта

В пекинском баре «Мертвые поэты»
у стойки на высоких табуретах
сидело несколько поэтов.
Трое, кажется. А может, двое.
Ли Тай-бо что-то говорил о луне[1].
Я подошел и вмешался:
— Что вы, поэты, о луне знаете?
Вот я — я был на Луне. Я ходил по ней…
Они переглянулись с усмешкой и не ответили мне.
Потом стали чертить какие-то значки на бумаге,
пустили их по кругу,
с улыбкой показывая друг другу.
И, не прощаясь, исчезли, как дым.
А я остался в баре один.

Тот, кем ты будешь

Для него, для него копишь ты по грошику состояние,
сортируешь, перебираешь воспоминания.
Строишь дом, в котором он будет жить.
Растишь сорванцов, которыми он будет гордиться и дорожить.
Он — тот, кем ты станешь когда-нибудь.
Ты — тот, кем он начинал когда-то свой путь.
Он для тебя — смутный облик, плод воображения.
Ты для него — образ прошлого, «вот каким я был»,
«смотри-ка, а я его немного уже подзабыл»,
смотри-смотри, вот такой ты сейчас.
Он будет качать головой каждый раз:
«это ж надо, какой стройный я на том фото»…
Эх, до чего же хорош был тот вечер,
вечер встречи,
когда она
все отдала мне: и вечер,
и душу, и, за бокалом вина,
себя отдала…
С кем это было? С тобой?.. Или все-таки с ним?..
Ты что угодно ему можешь сделать:
скажем, порезать лицо или поранить тело,
и он так и будет потом со шрамом ходить.
Он — в твоей власти, ты даже можешь его убить.
А ему, бедняге, дано
сделать с тобою только одно:
забыть к чертям собачьим.
Забыть, кем он был. Кем и чем.
Из сердца стереть совсем.
Забыть напрочь.

Коложварский horror

Однажды, ноябрьской ночью, опасаясь обыска,
я бросил в реку катушку с магнитофонной пленкой.
Ту самую…
Ну, ты знаешь, о чем речь.
После этого долго, проходя по мосту через Самош,
я слышал твой голос, долетающий из воды.

Ночь в Уэльсе

В уэльском тихом городке так расставаться больно!..
А городков таких в душе накоплено довольно.
Ты хочешь разомкнуть их круг — но снова, снова,
                                                             снова
ты видишь: цепью прочной той ты безнадежно
                                                                    скован.
Мерцает на траве рассвет, вкус поцелуя стынет,
ты знаешь: эта ночь умрет, до утра не дотянет.
Синеет незабудки глаз; шуршит песок в пустыне.
Немолчен перестук колес; но нет и в нем ответа:
ее ты ночью целовал? иль только снилось это?

Индейские слова, прозвучавшие по радио

Поэту Уильяму Листу Хиту Муну

Индейцы нас в беде не бросят.
Другие — да, но эти — нет, они в беде не бросят.
Эх, знать бы им, что венгров ждет под Шегешваром,
но как могли они узнать про наш разгром под
                                                       Шегешваром?
Наверняка они пришли б, пришли бы к нам на
                                                              помощь,
и кто-то точно бы узнал, услышал бы об этом:
индейцы, знаете, за нас, скажите срочно Бему[2].
Однажды утром адъютант вбежал бы к генералу:
по Берингову перевалу,
по Берингову перевалу
к нам едет на лихих конях отряд друзей-индейцев,
они промчатся, пролетят через тайгу и горы,
прорвутся на лихих конях сквозь всякие преграды,
они идут на помощь к нам, они идут на помощь!
И оживились бы вокруг майоры и солдаты,
и стали бы кричать «виват», бросая в воздух шапки…
Друзья-индейцы, тут у нас нет даже резерваций.
Нам бы и гетто, бантустан — уж как бы были кстати,
но нет, но нет у нас, увы, чего-либо такого.
Бывает, соберемся мы, всем племенем, под вечер,
сидим в кофейне, курим и молчим.
Эй, барышня, красавица, подайте
нам, что ли, во-он тот вкусный пирожок.
И снова тихо. Только в голове,
под волосами, что на лоб упали, бродит
одна, одна навязчивая мысль:
а вдруг когда-нибудь по перевалу,
по Берингову или по другому,
придут, придут, придут на помощь к нам,
придут, придут, примчатся к нам на помощь,
пробьются и придут на помощь к нам
индейцы. Ведь они в беде не бросят.
Индейцы — не оставят нас в беде.

Стихотворение это требует некоторого пояснения. На состоявшемся в Будапеште в 1985 году Всемирном форуме деятелей культуры, 15 ноября, на трибуну поднялся Уильям Лист Хит Мун, член американской делегации, индеец по происхождению, и в своем выступлении подробно рассказал о ситуации, в которой оказался Геза Сёч. По его сведениям, Геза Сёч, венгерский поэт, живущий в Румынии, находится под домашним арестом, и полицейскому, поставленному надзирать за ним, дано распоряжение: как только поэт сядет за пишущую машинку, выдирать из каретки бумагу. Мун обратился к румынскому правительству с настоятельной просьбой: объявить поэтов национальным достоянием; делегатов же, присутствующих на Форуме, он попросил, чтобы они всюду, где бы ни находились, в полный голос говорили о поэтах, обреченных у себя, в родной стране, на молчание. Об этом Геза Сёч узнал от друзей, которые следили за работой Форума по радио, — отсюда такой заголовок стихотворения.


Еще от автора Геза Сёч
Распутин: миссия

И в завершение «Литературного гида» еще один современник — венгерский драматург Геза Сёч (1953) с пьесой «Распутин: миссия» в переводе Юрия Гусева. Пафос этой фантастической пьесы самый неутешительный: мир глух к пророчествам и предостережениям — чему быть, того не миновать.


Лимпопо, или Дневник барышни-страусихи

В романе «Лимпопо» — дневнике барышни-страусихи, переведенном на язык homo sapiens и опубликованном Гезой Сёчем — мы попадаем на страусиную ферму, расположенную «где-то в Восточной Европе», обитатели которой хотят понять, почему им так неуютно в неплохо отапливаемых вольерах фермы. Почему по ночам им слышится зов иной родины, иного бытия, иного континента, обещающего свободу? Может ли страус научиться летать, раз уж природой ему даны крылья? И может ли он сбежать? И куда? И что вообще означает полет?Не правда ли, знакомые вопросы? Помнится, о такой попытке избавиться от неволи нам рассказывал Джордж Оруэлл в «Скотном дворе».


Рекомендуем почитать
Тайны родства

"Тайны родства" — вторая книга цикла о Лари Май и прямое продолжение романа "Птице нужно небо".Лари Май по-настоящему становится частью мира, куда ее занесло, врастает в него, обретает почву под ногами. Жизнь продолжает выкидывать замысловатые кульбиты, однако вокруг нашей героини постепенно появляются те, без кого эта самая жизнь немыслима. Старые связи и знакомства приобретают новую окраску, новое значение. Любое событие имеет свои причины и следствия и ведет Лари туда, куда она, сама пока этого не осознавая, стремится.Роман ЗАКОНЧЕН и полностью выложен 27.05.2016.


По следам снежного человека

Вопрос о существовании в Гималаях высокоорганизованного примата — «снежного человека» живо интересует широкие круги читателей. Многие хотят видеть в снежном человеке переходную степень между человекообразными обезьянами и человеком, но пока имеется еще очень мало точных данных, чтобы судить о месте этого загадочного существа в родословной приматов. Начиная с конца прошлого века исследователи Гималаев не раз видели следы снежного человека на снегу, а экспедиция 1954 г. обнаружила в двух буддийских монастырях в Гималаях скальпы, приписываемые снежному человеку.


Как и почему лгут дети? Психология детской лжи

Каковы причины детской лжи? Как ее распознавать и как с ней справляться? Ответы на эти и многие другие горячие вопросы вы найдете в книге известного петербургского психолога Елены Николаевой, автора замечательных книг «Кнут или пряник?» и «111 баек для детских психологов».Написанная просто и доступно, эта книга поможет вам преодолеть как реальные, так и мнимые трудности в воспитании собственных детей. По-настоящему полезный подарок для родителей и надежное подспорье для воспитателей, психологов, педагогов!


Хорошая девушка начинает и выигрывает!

Стервы уже всем надоели. В моде опять хорошие, милые девушки, которые вполне могут лидировать и добиваться успеха, не теряя своего обаяния. Нужно лишь прочесть книгу.Елена Николаева, известный специалист-психолог, научит вас побеждать, не становясь при этом стервой; отказывать, не портя отношений; просить, не унижаясь; быть сильной, не проявляя агрессии; самоутверждаться, не ожесточаясь; завоевывать уважение окружающих, не теряя самоуважения; делать карьеру, не ломая собственную личность; любить, прощая; бороться, не сдаваясь и еще очень многому другому.Читайте – и будьте столь же успешны, сколь обаятельны.


Бум антиутопий в Америке

Заметка постоянного автора «ИЛ» — писателя и журналиста Марины Ефимовой «Бум антиутопий в Америке». Тема заметки открывается в первом же абзаце: «С момента инаугурации президента Дональда Трампа в Америке, помимо уличных протестов и интернетных бурь, начался еще один процесс: возрождение интереса к романам-антиутопиям».


Все не случайно

В рубрике «Документальная проза» — немецкая писательница Эльке Хайденрайх с книгой воспоминаний «Все не случайно» в переводе Ирины Дембо. Это — не связные воспоминания, а собрание очень обаятельных миниатюр.


Обманчивая слава

В Испании никогда не перестанут писать книги о Гражданской войне… Исторических свидетельств и документальной литературы предостаточно, но всегда будут оставаться гуманитарные аспекты, требующие более глубокого, более пристального взгляда на произошедшее — взгляда художника.


Йорик или Стерн

В рубрике «Перечитывая классику» — статья Александра Ливерганта «Йорик или Стерн» с подзаголовком «К 250-летию со дня смерти Лоренса Стерна». «Сентименталист Стерн создает на страницах романа образцы злой карикатуры на сентиментальную литературу — такая точная и злая пародия по плечу только сентименталисту — уж он-то знает законы жанра».