Жила-была старуха. Пошла она однажды к горшечнику и купила четыре горшка. Вернулась домой, поставила горшки на полку, а сама достала из кувшина муку и принялась печь лепешки. Здоровья старуха была слабого, ходила сгорбившись. Работать ей было трудно. Месит она тесто и думает о своей горькой доле: «Вот был бы у меня сынок, пошел бы он сейчас жать пшеницу». Сказала это старуха вслух и тяжело вздохнула. Услышали ее слова горшки, что стояли на полке, закачались, застучали друг о друга, будто переговариваясь. А старуха опять тяжело вздохнула. Тогда один горшок, который стучал громче всех, закачался еще сильнее. И старуха вдруг услышала: — Матушка! Матушка! Я пойду в поле жать пшеницу! Осмотрелась старуха — никого нет. А голос раздается снова: — Матушка! Матушка! Я пойду в поле жать пшеницу! — Кто здесь? Кто это говорит? — удивилась старуха. А горшок соскочил с полки и вприпрыжку подкатился к старухе. — Это я, матушка! Я! Увидела старуха горшок, и все ее морщинки засияли от улыбки: — Да как же это ты, проказник, сможешь пшеницу жать? — А вот посмотришь, матушка. Я вмиг управлюсь! — И горшок вприпрыжку выкатился из дома. Докатился он до дома деревенского старосты и закричал: — Староста, староста! Возьми меня в работники, я буду пшеницу жать! Посмотрел староста своими маленькими глазками на горшок: — Ишь ты, самого от земли не видно, а в работники наниматься хочет! — усмехнулся он. Затянулся он из своей трубки, подержал дым во рту, потом дунул на горшок и сказал:
— Где уж тебе пшеницу жать. Убирайся-ка, покуда цел!
— А вот посмотришь, староста, каков я! Укажи мне поле, на котором надо пшеницу жать! Рассмеялся староста:
— Ты хоть и мал, да, видно, удал. Так и быть, иди в поле. У меня пятьдесят бигхов[1] земли под пшеницей. Посмотрим, как ты жнешь.
Покатился горшок в поле. Но едва лишь он успел скрыться из глаз, как тотчас же вернулся обратно. Посмотрел староста — пшеница сжата и связана в снопы, а снопы уже лежат на гумне. Подивился он:
— Ну и чудеса! Дела хватило бы на многих работников, а тут один миг — и готово! Ни забот, ни хлопот!
И обратился староста к горшку:
— Подойди-ка, дружок, ко мне поближе. Надо мне расплатиться с тобой за твою работу.
Подпрыгнул горшок и говорит:
— Обмолотишь пшеницу, тогда я и приду за расчетом. Дашь мне за работу горшок зерна.
Обрадовался жадный староста. Ведь это совсем даром! Горшка пшеницы даже одному человеку на целый день маловато. «Вот простак мне попался!»-подумал староста, а сам давай хитрить:
— Как? Целый горшок пшеницы только за то, что поле сжал? Ну да ладно, что с тобой делать! Приходи после обмолота. Дам тебе горшок пшеницы.
Горшок ускакал.
Наступило время молотьбы. Пшеницу обмолотили, провеяли. Стал староста поджидать, когда к нему горшок пожалует. Глядит — а он уже катится. Подкатился и говорит:
— Староста, староста! Сыпь в меня пшеницу!
Стал староста насыпать пшеницу в горшок. Сыплет-сыплет, а доверху никак не наполнит. Подсыпал он еще, смотрит — а горшок как был, так и остался пустой. Тогда староста взял большой совок и начал быстрее черпать пшеницу из закрома. Прошел час, другой, третий: насыпает староста пшеницу в горшок, а тот все еще почти пуст! Всю пшеницу из амбара пришлось старосте выгрести, чтобы кое-как наполнить горшок. Запыхался староста, пот с него градом катится. От жадности и злобы лица на нем нет: такой крохотный горшочек, а всю его пшеницу вместил! Тут, конечно, без колдовства дело не обошлось! Жалко старосте расставаться со своей пшеницей, но молчит, рта не раскрывает. Да и что пользы говорить? Сам же обещал!
Тут мимо проезжал один крестьянин. Горшок окликнул его:
— Эй, братец, подвези-ка меня до дома! Заплачу тебе сполна пшеницей.
Взвалил крестьянин горшок на телегу и поехал. А когда подкатил он к дому старухи, горшок закричал:
— Матушка! Матушка! Отворяй! Я пшеницу привез! Отворила старуха дверь: перед ней горшок, доверху пшеницей насыпанный. Не успела она ничего сказать, глядь — а во всех кувшинах, горшках, в чулане и даже во дворе — везде полным-полно пшеницы.
На радостях старуха затеяла стряпню. Стала печь лепешки, да ненароком обожгла себе руку. Увидел это горшок, закачался:
— Довольно тебе, матушка, самой все дела делать. Пора и отдохнуть. Пойду-ка я искать себе невесту. Женюсь, и будет тогда невестка помогать тебе.
И горшок отправился за невестой. Катится по дороге, подпрыгивает. Вдруг он увидел — сидят люди, отдыхают. «Должно быть, со свадьбы возвращаются»,- смекнул горшок.
Тут жених отошел в сторону и стал словно искать чего-то. Догадался горшок, подкатился к жениху поближе и наполнился доверху водой. Увидел его жених, схватил. Но едва он дотронулся до горшка — тот так и прилип к его руке. Как ни старался жених оторвать горшок, все напрасно. А горшок и говорит: — Дай, что попрошу, тогда отпущу!
Испугался жених, решил согласиться.
— Что тебе надо? Говори! — Отдай мне невесту!
Еще больше испугался трус-жених.
— Хорошо, — говорит, — согласен. Пойдем, бери мою невесту.
Отдал жених свою невесту горшку, и горшок пустился в обратный путь. Подкатился к своему дому и закричал:
