Александр «TihonovBOSS» Тихонов
Нет, на лжи мир не выдержит долго.
Не продержится - канет во тьму.
И от лжи так обидно и колко,
Будто ложь только льстила ему.
Слезы душат, вздохнуть не давая,
Из груди вырывается крик,
И грохочет, туман разрывая,
Голос Зоны: «обидно, старик».
Он стоит посреди саркофага.
Спецкостюм плотно кровью залит,
И мерцая, из злобного мрака
На бродягу глядит монолит.
Резко, хищно оскалены грани,
Отраженье чернее чем ночь,
И единственный, выживший в клане
С криком ужаса пятится прочь…
Ужас гложет, сбивая дыханье.
Сердце силится вырваться вновь.
Прерывается тьмы колыханье,
На бетон проливается кровь…
-Выжить… - Шепчет израненный воин.
-Помоги. Я прошу, помоги.
Только камень как прежде спокоен
Не ответит на взмахи руки.
Не откликнется черная глыба,
Не исполнит желанье бойца.
Камень нем, как огромная рыба…
Замер он в ожиданье конца…
Мы не горим желанем драться.
Мы не хотим искать врагов.
Но и боятся испытанья
Не станем - знаем, кто каков.
Мы не развязывали войны,
Не лили кровь взамен воды,
И наши совести спокойны,
А вам пора пожать плоды.
Пора решить. Настало время.
Не вам теперь меня судить,
Но, видно, это наше бремя
Кордон и Свалку навестить.
Он повелел, и мы шагнули
Сердца же бились как одно.
Нам не страшны Свободы пули
Умрем, коль это суждено.
Исчезнет Долг. Все канут в лету.
Они умрут - он так велит.
Земля очистится к рассвету.
Идем на смерть мы, монолит!
Как ни крути, нас пропустили,
И в спину бить никто не стал.
А мы-то думали - простили
Двоих - кто против всех восстал.
Нас - непокорных одиночек,
Кто в миг вражды был «на своем»…
На ПДА лишь пара строчек:
«Не выпускать, но брать живьем».
Нас пропустили до заставы,
Но честь здесь, в общем, не причем.
Они ведь знали, что мы правы,
А мы - теперь к плечу плечом…
Знал генерал, и Череп тоже
Все знал, но выполнил приказ.
Хотел бойцам казаться строже,
Но не о том сейчас рассказ.
Рассказ о том, что долг любого
Быть честным, помнить слово честь.
Но даже в Долге нет такого,
И мало где такое есть.
Мы шли за лозунгом солдата,
Пытаясь изменить весь мир,
Но убивать родного брата
Послал наш верный командир.
И я сломался. Чтож, бывает.
Я воин Долга, я солдат,
Но тот, кто братьев убивает,
Страшнее Зоны во стократ.
И я ушел, напарник следом.
Прочь от ростков постыдной лжи.
И не вернусь я за ответом,
А ты, Воронин, чтож, служи…
Пронзает свет безжизненный туман,
Шуршит листва, шумят седые ели.
Один патрон - как водится, в карман.
Все остальные - в направленье цели.
Вдруг снова выстрел рубит тишину.
В ответ бьет трижды "АКМ" с заставы.
На краткий миг я к оптике прильну,
Чтоб разглядеть огни у переправы.
Военный рейд закончился стрельбой.
Четыре вспышки тонут в мертвом мраке.
Как будто всех их гнали на убой -
Всех семерых к Чернобыльской собаке.
Ответный выстрел, и истошный крик.
Вновь плеск воды и стуки у настила.
И Доктор шепчет: "Погляди, старик,
Уж этих Зона точно не простила".
Вот был бы я не бестелесный дух -
Помог бы им, и вывел всех к Кордону.
Последний крик, свет фонаря потух…
Ну, разве можно переделать Зону?…
-И нам пора. - Кивает Доктор мне.
Патрон в патронник… Я шагаю следом.
Уже пять лет живу я как во сне
С тех самых пор, как называюсь Рэдом…
Желанье сдохнуть не сбылось.
Насквозь штормовка пропотела
По той причине, что пришлось
Тащить вес собственного тела.
Дойду до леса, и привал.
Минут на двадцать - отдышаться.
Свинцом мутантов поливал,
Пытался с зеленью смешаться.
Вот будет лес - другой расклад.
Никто меня там не заметит,
Но вот когда приду на склад,
Барыга мне за всё ответит…
Миную склон, но где же лес?
Неужто, обошел его?
Под серым пологом небес
Поля, и больше ничего…
Мораль сей басни такова:
Весь лес спилили на дрова.
Представьте, что матерый сталкер отговаривает новичка лезть в подземелья Агропрома. С иронией, с издевкой (не без этого).
Там бесконечный мрак,
Вода ревет как гром,
И страх - твой злейший враг.
Спешишь под Агропром?
Ты хочешь прыгнуть вниз,
В подземные ходы.
Туда, где сотни крыс
И ужас пустоты.
Туда, где вечный мрак,
И нет пути назад,
Где страх твой злейший враг.
готов спустится в ад?
Ты веришь в силу пуль,
Что выдержит клинок?
Пройдешь там, где Хемуль?
Ну чтож, дерзни, сынок.
С шипеньем в тело бьет свинец,
Боль прожигает сотней стрел,
И разум думает – «конец!»
А я так много не успел…
Перед глазами пляшет мир,
Проходит кадрами кино.
Я мог уехать на Памир,
Стать кем угодно. Все равно…
Какая разница теперь,
Кем был, как жил и как погиб.
Обратно в жизнь закрыта дверь
И мертвый разум шепчет: «Влип!»
Повторный выстрел, чей-то вскрик,
И труп врага упал у ног.
С винтовкой к нам бежит старик,
И слышен крик: «Живой, сынок?»
Умер ли я, скажите?!
Память уже не верит…
Снова патруль спецназа
Дальний Кордон проверит…
Но без меня. Простите,
Я не могу остаться.
Бейтесь за нас и мстите…
С Зоной пора расстаться…
За горизонт уносит
Борт семерых «двухсотых».
Кто за меня там спросит
В Припяти черных «сотах»?
-База, я «Двести пятый».
Помощь придет не сразу…
В мертвом мозгу, распятый,
Шепчет погибший разум.
На козырьке у дома,
Под проржавевшим скатом
Двое - радист и «Первый».
