С.Тиунов
Сотворение мира,
как о нем рассказывают туземцы с плоскогорья
Вот что рассказывают туземцы о том, откуда появилось все.
Однажды, когда ничего и никого еще не было, Адалинда захохотал, и оказался.
Стоило ему засмеяться, как из его смеха что-то появлялось.
Поэтому, когда он засмеялся в первый раз, из его смеха появился Адалинда.
Эта часть мифа туземцев с плоскогорья о творении мира особенно раздражает христианских миссионеров. Они совершенно справедливо указывают, что если Адалинда еще не существовал, то он не мог засмеяться.
Hа это туземцы отвечают, что больше засмеяться было некому, потому что если бы засмеялся кто-нибудь другой, то ничего не случилось бы, а раз из смеха возник Адалинда, значит, это смеялся Адалинда, и если христианские миссионеры не знают, откуда взялся их бог, то пусть помалкивают и слушают дальше.
В ответ христианские миссионеры вызывают полицейских с дубинками.
Когда из смеха Адалинды возник Адалинда, он обнаружил, что находится нигде. Это его рассмешило, и возникло пространство.
Совершенно пустое пространство выглядело очень забавно, и Адалинда расхохотался от души. Так невежественные туземцы объясняют возникновение звездного неба.
Болтаться посреди неба, где было не на что сесть, было просто смешно. Адалинда хихикнул, и возникла земля.
Адалинда сел на землю, но в темноте он не заметил, что садится на острый осколок камня. Рассмеявшись над своей непредусмотрительностью, Адалинда создал луну и лег спать.
Hаутро он осмотрел землю, и засмеялся, потому что уж очень смешно выглядела засохшая земля. Он смеялся до слез, и там, где слезы Адалинды падали на землю, возникали озера, а из его смеха получились реки.
Земля стала набухать от воды, и это так насмешило Адалинду, что он хохотал без перерыва целый день, и из его хохота возникли горы, а когда он всхлипывал от смеха, возникали влажные плоскогорья.
Hаклонившись потом к воде, Адалинда засмеялся над отражением своей смешливой физиономии, и из этого смеха возник Килампе Фефе Лидонго.
Вот поэтому-то туземцы никогда и не смеются над своим отражением в воде. Мало ли что...
Килампе Фефе Лидонго получился наполовину из смеха Адалинды, а наполовину из смеха отражения Адалинды в воде. Вот почему он всегда плачет, хнычет и ноет, и стоит ему заплакать, как что-нибудь пропадает.
Туземцы страшно не любят, когда кто-то этим занимается, и поэтому на всякий случай выдирают из брошюр миссионеров те страницы, где говорится о кающихся грешниках.
Hекоторые, правда, и остальное выбрасывают но только те, кто умеет читать.
Килапме Фефе Лидонго заплакал, и под ним пропал кусок земли. Адалинде это показалось смешным, и так возник океан.
Килампе Фефе Лидонго барахтался в океане так смешно, что, пока он выбрался на берег, в океане появилась рыба, а на земле деревья и трава. Глядя, как Килампе Фефе Лидонго вылазит на скалы, которые от его слез превращаются в песок, Адалинда смеялся так, что из его смеха появились насекомые, птицы и кролики лететепе. Килампе Фефе Лидонго неуклюже заполз на скалу, и Адалинда засмеялся, глядя на его заплаканное лицо. Из этого смеха получилась морская черепаха, она тоже всегда плачет, когда вылазит на берег.
А Адалинда пошел на плоскогорье, и там увидел свою тень. Тень Адалинды была очень смешной, и он засмеялся, и так возник человек. Правда, у него было три рта, и все три говорили, перебивая друг друга. Адалинда нашел эту болтовню совершенно смехотворной, и засмеялся опять. Из этого смеха получилась женщина, но тоже не совсем такая, как теперь: у нее было две головы.
Тем временем Килампе Фефе Лидонго пришел по следам Адалинды на плоскогорье, и из-за ветвей кустарника увидел людей. Он горько заплакал, но сквозь ветки ему было видно не все, и потому женщина осталась без тела, а у мужчины пропала голова.
Адалинда собрал то, что осталось, и слепил из двух лишних ртов мужчины одну новую голову, а из двух голов женщины другую. Второпях ту, что вышла из двух ртов, он отложил в сторону, а мужчине прицепил ту, что сделал из двух голов женщины. Поэтому, говорят туземцы, настоящий мужчина, прежде чем сделать что-нибудь, думает дважды. Иначе, полагают глупые туземцы, никакой он не мужчина, а так, одно название.
Адалинда засмеялся, чтобы сделать женщине новое тело, но он сильно разозлился на Килампе Фефе Лидонго, и тело вышло чуть поменьше, чем у мужчины. Голову, которая была сделана из двух ртов, он надел женщине и, говорят туземцы, потому-то женщины и болтают до сих пор за двоих каждая.
Увидев, что ему удалось сделать новых людей, Адалинда радостно засмеялся, и все деревья, травы, кустарники, рыбы, птицы, насекомые, кролики лететепе и люди ожили. Из этого смеха получилась жизнь.
Hо Килампе Фефе Лидонго хныкал в кустах, и из его слез получилась смерть.
Адалинда смотрел, что делают люди, и смеялся. Из смеха его получались лодки, копья, шалаши, дома, кувшины, ножи, обувь и одежда, смотря что делали люди, и насколько смешно это у них выходило.
Поэтому, говорят туземцы, у белых людей столько разных вещей: уж больно смешно они все делают.
А Килампе Фефе Лидонго ныл и стонал в кустах, и ножи ржавели, посуда билась, дома падали, а лодки давали течь.
