Нужный мне дом был в пригороде, недалеко от побережья. Я остановился, еще раз взглянул на объявление и направился к нему. В доме было четыре квартиры, но только у двух на почтовых ящиках стояли фамилии жильцов, и обе не те.
Адрес был правильный, поэтому нужно было искать в двух других. Я наудачу нажал кнопку звонка. Никто не откликнулся. Я попытался еще раз и услышал слабый звук где-то на первом этаже.
С минуту я подождал, затем нажал на другую кнопку. Опять никакого результата. Я закурил сигарету, повернулся и посмотрел на улицу, лежащую в тишине вечернего зноя.
Мимо проехало несколько машин, а вдалеке на море медленно скользила рыбачья шлюпка. Она ползла словно муха по зеркалу.
Я выругался про себя. Ведь с самого начала все так удачно складывалось, и отступать не хотелось. Может, кто-нибудь из других жильцов знал, где он находится. Я сначала нажал на кнопку Соренсена и, не получив ответа, нажал на другую. Под ней стояла фамилия Джеймс.
В доме царила гробовая тишина.
Я пожал плечами и отошел от дома. Уже собираясь сесть в машину, я увидел позади огороженный дворик. Дорожка огибала здание и вела к высоким деревянным воротам. Сейчас они были закрыты. Может, там я найду кого-нибудь? Я пошел по траве к воротам и открыл их.
На темноволосой девушке был только купальник. Она лежала лицом вниз на длинном полотенце, возле нее стояла бутылочка с маслом для загара, а перед ней на траве — открытая книжка. Девушка обернулась и посмотрела на меня сквозь солнечные очки.
— Вы кого-нибудь ищете? — спросила она.
— Некоего Винлока, — ответил я. — Он указал этот адрес. Вы случайно не знаете, где он?
— Я живу здесь совсем недавно. Но если не ошибаюсь, в другой квартире первого этажа живут Винлоки или Винчестеры, или что-то в этом роде. Вы звонили туда?
— Да. Но, похоже, там никого нет.
Она пожала плечами.
— Вероятно, поехали на лодке. Кажется, он любит ловить рыбу.
— Большое спасибо, — сказал я и хотел было повернуться, но она вопросительно смотрела на меня.
Может быть, мне это показалось. Очки были такие темные, что глаз ее я не видел.
— Лучше всего оставьте записку, — посоветовала она. — Суньте ее под дверь. Кажется, третья слева.
— Спасибо, — сказал я. — Но, вероятно, я слишком поздно пришел. А иначе он должен был бы быть дома. Это объявление было во вчерашней газете.
— Что за объявление?
— Он хотел купить подержанную машину.
— Ага.
Она лежала, вытянувшись, щекой на полотенце и пристально смотрела на меня. Верхняя часть купальника лежала под ней, но на спине бюстгальтер не был застегнут. Девушка была высокого роста.
— Кто же это так покупает машину? — удивилась она.
— Многие, — ответил я. — Не нужно платить комиссионные.
— Ах, вот как. А вы хотите продать?
— Да.
Я спрашивал себя, куда она клонит. Затянувшись сигаретой, я выбросил окурок через ворота на улицу.
Повернувшись, я увидел, что она старается застегнуть бюстгальтер.
— Отвернитесь, пожалуйста, — попросила она. — Только на одну секунду.
— О, конечно, — ответил я.
Я отвернулся и посмотрел за ворота, однако мысленно видел ее перед собой. Ей было лет тридцать; но, несмотря на это, ее вполне можно было назвать девушкой.
Вскоре она сказала: «Готово», и я повернулся к ней. Она сидела на полотенце, скрестив длинные ноги. Бюстгальтер был застегнут.
— Что у вас за машина? — спросила она.
— «Понтиак». Прошел четырнадцать тысяч миль.
Я снова спросил себя, что ей надо.
— А сколько вы хотите за него?
— Две с половиной тысячи, — ответил я. — А что? Вы знаете человека, которому нужна такая машина?
— Пожалуй, — медленно ответила она. — Собственно, я себя имею в виду.
— Тогда вам представляется удобный случай, — сказал я. — Машина двухцветная, дверцы белые, прекрасная обивка, радио…
Она рассматривала меня своим странным напряженным взглядом.
— Она действительно стоит две с половиной тысячи? — спросила она.
— До последнего цента, — ответил я, включаясь в роль продавца.
«А вдруг мы заключим сделку?» — подумал я, но заметил, что она меня совсем не слушает.
Она сняла очки и задумчиво уставилась на меня. У нее были большие глаза, такие же черные, как и волосы, завязанные лентой на затылке. Она была похожа на испанку, только кожа, несмотря на загар, была слишком светлой.
— Ваше лицо кажется знакомым, — заявила она. — Я все думаю, где же я вас видела.
Ах вот в чем дело, что же, меня и впрямь, бывает, узнают.
— Ну, если у вас такая хорошая память — ведь это было так давно.
Она покачала головой.
— Да нет, не так уж давно. Четыре или пять лет тому назад.
— Скорее шесть.
— Точно. Я тогда ходила на футбол. Вы Скарборо, верно? Ли Скарборо. Наш лучший левый полусредний.
— Из вас мог бы выйти детектив, — заметил я.
Мне хотелось перевести разговор на машину. Футбольные воспоминания шестилетней давности были неинтересны.
— Почему вы не стали профессионалом?
Она затянулась в последний раз и бросила окурок на клумбу, не спуская с меня глаз.
— Я хотел, но ничего не вышло.
— Почему?
— Воспаление коленного сустава, — ответил я и снова закинул удочку: — А что насчет машины? Вы действительно хотите ее купить?
— Намереваюсь. Но почему вы ее продаете?
— Мне нужны деньги, — ответил я. — Машина стоит на улице, если вы хотите проехаться для пробы.
