Раньше удэгейцев много было. От стойбища до стойбища ребятишки камнем докидывали. От Коппи-реки до Хади-залива по морскому берегу, вдоль всех горных речек по Сихотэ-Алиньским горам удэ жили. Дым от их очагов тучей к небу поднимался. Белые лебеди, пока над стойбищами летели, от того дыма чёрными становились.
Жили тогда на Хунгари два брата — Канда и Егда. Отец у них простой человек был. А братья — не знаю, в кого уродились: выросли такие, какими с тех пор люди не родятся. Ростом с лиственницу о семидесяти кольцах. Сильные были — где проходили они, там на земле глубокие ямы оставались. Когда Канда с Егдой на лыжах бежали — перелётную птицу обгоняли. Не было среди их сородичей таких охотников, как Канда с Егдой. Они медведей за добычу не считали, руками давили. На ходу тигра ловили. Барса за хвост ловили.
Больше всего любили братья соболиную охоту.
Соболь — зверь хитрый. Водит охотника долго. Не ест охотник, не пьёт, пока за соболем гонится. А соболь кружит, колесит, след запутывает. Потом в дупло заберётся — выкуривай его оттуда!
Только Канда с Егдой долго за соболем не гонялись. Соболь быстро бежит, а братья — того быстрее! Загоняют соболя, тот в лес да в дупло. Тут Канда у дупла станет, а Егда дерево одной рукой валит. Закачается дерево — соболь бежать из дупла. А Канда шапку свою наготове держит. Куда соболь денется?!
Так охотились братья.
Всех соболей на деляне своего дяди выловили. Стали в разные места за соболем ходить. Стали в чужие места ходить.
Обиделись другие охотники.
Говорят братьям:
— Вы нашу добычу берёте. Нашего зверя берёте — значит, нас мёртвыми считаете, всё равно что убили вы нас. Так считать будем. Кровное дело получается. Судиться с вами будем — зачем вы нас убили!..
А Канда с Егдой смеются. Силой хвастают. Кровной мести не боятся. Суда не боятся. Зангина — судью — не боятся.
— Большому охотнику, — говорят, — большой зверь!
— Какого вам зверя надо? — спрашивает зангин. — Вы чужого зверя берёте, с вас байта — штраф — взять надо.
— Байта не дадим, соболевать не перестанем, — отвечают братья. — Пока Соболиного Хозяина не добудем — соболевать будем.
Видит зангин, что Канда и Егда закона не признают, людей не слушают, рассердился. Свой жезл пополам переломил, в разные стороны концы бросил: остаётся обида на братьях.
Ушли братья соболевать. Хотят Соболиного Хозяина поймать. От стариков они слыхали, что есть такой соболь: в три раза больше других, чёрный, как уголь, быстрый, как ветер: на него если долго смотреть — ослепнешь.
Всю тайгу исходили — поймать того соболя не могут.
Пока за Соболиным Хозяином гонялись — всех соболей перевели. Добро бы пользу от добычи получили, а то поймают, посмотрят, увидят — не тот — и бросят, разорвав, чтобы никому не достался.
Другим охотникам житья не стало: никакой добычи нет.
А Канда и Егда видят — своим умом Соболиного Хозяина не добыть. Пошли братья к зангину, поклонились:
— Ты не знаешь ли, где Соболиный Хозяин живёт?
— Я человек маленький, — отвечает зангин, — что я знать могу! Спросите у Онку — хозяина гор и лесов, он знает.
— А где Онку живёт? — спрашивают братья.
— Живёт он на самой высокой горе Сихотэ-Алиня, среди камней и скал. Каменный дом у него. Дорога к нему трудная. А увидеть его можно, если он сам захочет.
— Ладно, — говорит Канда, — пойдём, брат.
Вот пошли они.
Сначала равниной шли. Красную речку повстречали. Лодку сделали из бересты. Речку переплыли. Берёзовым лесом пошли. К жёлтой речке вышли. Из тополя лодку сделали. Жёлтую речку переплыли. Дальше сосновым лесом пошли. Белая речка повстречалась братьям на пути. Кипит речка, бурлит, как кипяток, а вода холодная, палец опустишь — льдом покрывается. Накидали братья больших камней в ту речку и по камням перешли её. На другом берегу кедровый лес растёт. Слышат братья — три ворона, три филина кричат.
Идут Канда и Егда, сквозь кедры продираются. А лес густой стеной стоит на пути. Ветви друг с другом переплетаются.
Стали братья кедры валить — дорогу делать. А за их спиной поваленные деревья снова в землю корни пускают, подымаются во весь рост.
Была дорога — и нет её, опять стоит лес непроходимый.
Так братья до высокой сопки дошли.
А на сопке трёхъярусный утёс стоит. Такая высокая сопка, что на вершину посмотришь — шапка с головы падает.
Стали братья на сопку взбираться. Тут шесть воронов и шесть филинов закричали. Подумал Канда, что, видно, до дома Хозяина недалеко осталось, стал звать. Громким голосом звать стал. От его крика кора с деревьев обваливается. А ответа ему нет. Лезут братья дальше.
Кончился лес. Кустарник пошёл. Не столько кустов в нём, сколько камней. Чем дальше — тем больше. Идут братья меж скал. На первый ярус поднялись, отдохнули. Стали на второй подниматься. Разъезжаются камни под ногами, словно кто-то их из-под ног вышибает. А Канда с Егдой всё выше лезут — на второй ярус забрались. Посидели, отдохнули. Стали на третий ярус карабкаться. А скалы громоздятся одна на другую, рядами стоят. Смотрят братья — чем дальше идут они, тем больше скалы и камни на людей походят. Совсем живые камни. Глаз у них нет, а за братьями они следят — вслед за ними поворачиваются. Кое-как влезли братья на третий ярус. Камни из-под ног уходят, в руки не даются. А наверху девять воронов да девять филинов кричат.
