Я проснулся от дикой головной боли и собственного храпа. Черт возьми. Мама мне говорила, что нельзя столько пить, но я не удержался. Все-таки День рождения друга бывает лишь раз в году.
Я схватился за голову, вспомнив, как вчера, едва волоча ноги, вломился в дом в два часа ночи. Мать прикончит меня. Сейчас же, немедля.
В подтверждение моим опасениям раздался настойчивый стук в дверь. Впрочем, это было абсолютно символично, так как разрешения войти никто и никогда не спрашивал. Мама почему-то считала, что для нее двери в мою комнату всегда распахнуты.
В следующий миг передо мной уже стояла миниатюрная женщина средних лет с ярко-рыжими волосами и веснушками, разбросанными по всему лицу. В любой другой ситуации она бы вызвала у людей улыбку и умиление, но ведь это была моя мать. И я здесь видел отнюдь другое. Ее маленькое личико исказилось в праведном гневе, а руки уверенно уперлись в бока.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — жестко поинтересовалась она, приподняв бровь.
Да, конечно, сейчас мой вид оставлял желать лучшего. И тут воображение мне услужливо нарисовало картину, где я, помятый и потрепанный, с синяками под глазами, сижу и смотрю потерянным взглядом на свою строгую мать.
— Твой перегар уже по всему дому! — яростно воскликнула она.
В этот миг я начал судорожно вспоминать все советы, которые дают детям в школе на уроках психологии. Должен сказать, что вспоминалось очень плохо, так как половину занятий я прогулял, а вторую половину — проспал. К тому же школа для меня закончилась три года назад.
А тем временем обстановка в комнате накалялась. В глазах мамы я увидел нездоровый огонек, который мог свидетельствовать лишь об одном: она в ярости.
— Мам, — неуверенно начал оправдываться я. — Мне уже двадцать лет. Я взрослый и знаю, что делаю.
Возможно, это была плохая отговорка, но ничего лучше с уроков психологии я не вспомнил.
Ее глаза вдруг начали стремительно увеличиваться в размере. Я даже испугался, что они вот-вот выпадут.
— И что же ты делаешь? — прошипела она, подойдя ближе к кровати.
На мгновение я подумал, что это конец, и мама меня сейчас убьет.
— У Чака был День рождения. Мы просто немного посидели… — пролепетал я, натягивая на себя со всех сил одеяло.
— Немного?! — в сердцах воскликнула та. — Да ты едва ноги приволок! Ты вернулся в два часа ночи! Что мне нужно было думать?! Скажи немедленно!
Я лишь со стоном упал на кровать, поняв, что опасность миновала. Ее крик не так страшно выглядел, как сдержанная, молчаливая ярость. Возможно, вы назовете меня трусом, но да, я до сих пор боюсь гнева своей мамы.
— Разве ты не понимаешь, что я волнуюсь за тебя? — горько продолжила причитать она, присев на мою кровать. — Я не хочу тебя потерять, как потеряла твоего отца!
Здесь надо сказать, что мой папа погиб при исполнении обязанностей пять лет назад. Он был полицейским и охотился за бандой энергетических вампиров, крадущих внутренние силы. По закону это строго запрещено, так как подобные действия могут привести к различным болезням. Один из вампиров бросил в него смертельный энергошар, когда преступников словили на горячем. К счастью, бандитов задержали коллеги моего отца.
Мама до сих пор не может смириться с трагедией, настигнувшей нашу семью. Я всячески пытаюсь ее поддержать, но получается это отнюдь не всегда.
— Я могу за себя постоять.
— Что у тебя на виске? — взволнованно спросила она, протягивая руки к моему лицу.
— Прошу, не надо, — раздраженно отстранился я.
— Не забывай, что в Миллиэле вновь появился вампир, охотящийся на людей.
А я и не забывал. В городе сейчас действительно было опасно. Неизвестный выходил ночью на охоту, после чего поедал внутреннюю энергию своих жертв и не оставлял в их телах ни капли жизни. Нет, по сравнению с этим чудовищем, банда, орудовавшая пять лет назад, — просто стая ангелов. Сейчас же вампир забирает у несчастных все силы, и они умирают на месте. Это страшно не только потому, что смерть может настигнуть в любой момент, а еще и потому, что ни один энергопотребитель в мире не может повторить подобное. Насыщение приходит практически сразу после начала, так сказать, «трапезы», ведь эта энергия — внутренняя, более устойчивая, чем внешняя, которую можно поглощать без вреда для окружающих. «Съесть» ее полностью до недавнего времени просто не представлялось возможным.
— Я не так уж и слаб. Если понадобится, убегу, — не слишком убедительно успокоил я маму.
— Ладно, вставай, на работу опоздаешь. Десять аров еще никому не мешали, — тихо проговорила та уже не так грозно. — Завтрак на столе. И не забудь выпить таблетку от головной боли, алкоголик.
С этими словами она встала и вышла из комнаты.
Нужно объяснить, что мы с ней держали небольшое кафе под названием «Мак»: мама была хозяйкой, а я ей всячески помогал.
Конечно же, голубая мечта любых родителей — дать своим детям блестящее образование, чтобы они смогли построить свою карьеру в энергосфере — самой прибыльной деятельности на сегодняшний день. Но со мной этот номер не прокатил. Спросите, почему? Я лентяй, каких свет не видывал. А, быть может, моя энергия не создана для внешнего использования. В общем, не мое это.
