Кириллу в последнее время довольно часто снился один и тот же сон. Четкий, яркий, сочный — словно наяву. Хотя на самом деле этого никогда не было.
Во сне Кирилл поднимался со дна окопа, находящегося на вершине холма, ставил сошки ручного пулемета на бруствер, и короткими очередями стрелял по темно-зеленым движущимся внизу фигуркам. Ни слева, ни справа никого не чувствовалось, но и ощущения одиночества также не было.
Не было ни боли, ни страха, чувствовалось спокойное удовлетворение, и ощущение, что все будет очень хорошо.
Иной раз во сне детали окружающей обстановки менялись, но вот это ощущение тяжести пулемета, его запах, короткие очереди и отдача в плечо были всегда.
Первые два раза Кирилл просыпался с колотящимся сердцем, долго глядел в темный потолок, а потом шел на кухню пить ледяное молоко прямо из холодильника. Потом он привык видеть этот сон, и тот стал чем-то обыденным.
Мало того, уже и в застолье, после того как на каждого человека приходилось по бутылке выпитой водки, глаза слегка стекленели, а окружающие уходили куда-то в туман, Кириллу снова представлялась перед глазами эта сцена. Снова ручной пулемет, снова бруствер, короткие очереди…
Все это было очень странно, потому что ручной пулемет Кирилл держал в руках только однажды, а всю свою службу и даже вторую чеченскую кампанию, несколько долгих месяцев, он просидел за ПУО во взводе управления полковой минометной батареи…
Кирилл Мелехов.
Когда Кирилл Мелехов вернулся из армии, у него было такое чувство, словно он уже выполнил свою главную в жизни задачу, и теперь все остальное, что с ним произойдет, это некий бонус, уже не имеющий особого значения. Это было похоже, как иногда говорится, на полное моральное опустошение.
Но пришло оно не сразу. Еще несколько недель после возвращения домой Кирилл чувствовал, что он разделился как бы на две половины. Одна уже была дома, и занималась разными мелкими хозяйственными делами, (мелкими, потому что любые хозяйственные дела будут мелкими по сравнению с делами военными), а другая была еще там — в Чечне.
Он смотрел все доступные ему новостные программы, глотая новости о чеченской компании, и у него возникало ощущение, что он все еще там. У него еще скрипит на зубах вездесущая пыль, зудит давно не мытое тело, слезятся от ветра глаза, и все время хочется пить. На руках твердые мозоли от саперной лопаты, на ногах — от сапог, и командир взвода что-то орет грозное и матерное ему в ухо.
Порой Кириллу мерещилось, что он на самом деле сбежал от войны, и что его место должно быть на самом деле там — рядом с друзьями, с которыми он просто сросся за эти месяцы совместного окопно-блиндажного существования.
Но потом в памяти всплывало безграничное счастье, когда он увидел свой приказ об увольнении в запас, организованную на скорую руку выпивку счастливцев, плацкартный вагон до дома, полупустой автобус, и Кирилл понимал, что действительно дома, что все закончилось, и что теперь можно просто жить. Обычной гражданской жизнью со своей законной супругой.
Однако трещинка в отношениях с молодой женой появилась уже в первый месяц после возвращения из армии. Кирилл считал себя вправе провести два, а может и три месяца гражданской жизни праздно, просто отдыхая. Ему казалось, что он вполне заслужил это, и никаких претензий со стороны окружающих по этому поводу быть не должно. Однако он быстро понял, что ошибся. Как только Инга узнала о намерениях супруга, тут же устроила ему небольшой скандал.
— Нормальный муж, — сказала она, — должен в первую очередь думать о семье. Он должен работать. Неужели ты хочешь сесть на шею мне? Или, может быть, надеешься, что мои родители будут тебя кормить?
Кирилл несколько опешил, и сказал, что он на это не рассчитывает, но пока у него есть деньги, потому что боевые удалось получить практически сразу, в отличие от многих других, (слегка поделившись с финансовой частью), и почему бы ему не отдохнуть пока, ведь средства это позволяют?
— Потому что я работаю, — отрезала жена. — И не хочу, чтобы ты в это время прохлаждался.
Кирилл ничего не ответил, сказал только, что подумает над ее предложением.
Сказать прямо, как-то восторженная встреча с Ингой вообще не получилась. Она не бросилась ему на шею, наоборот, смотрела с какой-то легкой насмешкой, (как бы даже чуть презрительно), так что можно было прочитать между строк — «Не строй из себя героя»!
Строго говоря, Кирилл героя строить и не собирался, хотя, честно, хотелось бы, чтобы окружающие чувствовали уважение к нему. Ведь он не просто вернулся из армии! Он вернулся из Чечни! Как бы то ни было, но на самом деле реальные пули реально свистели у него над головой! Ему и не нужно ничего придумывать, и приукрашивать!..
Но Инга вела себе странно: как будто то, что муж вернулся с войны домой живой и здоровый, ее особо и не радовало. Складывалось впечатление, словно жена хотела бы просто вычеркнуть этот год службы мужа в армии, по крайней мере, из своей жизни. Не было его, и все! Забудьте…
Женился Кирилл скоропалительно, по большой, как в тот момент казалось, любви — на четвертом курсе электрофака. Почему бы было не подождать до окончания института? Тем более, что никаких экстраординарных событий, типа незапланированной беременности, не было. Можно было бы спокойно встречаться еще несколько даже лет…
![Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/storage/book-covers/8c/8c5930280aa7ec8fccf281cccb9a8482874dacc5.jpg)
