Кэролайн ФЛЕМИНГ
СМУГЛЫЙ ВЕНЕЦИАНЕЦ
1
Мужчина беззвучно вылез из воды. Черный резиновый костюм, облегавший его, как шкура тюленя, влажно блестел при бледном свете заходящей луны. Мгновение он стоял прислушиваясь, но единственным нарушавшим тишину звуком был мягкий плеск воды бетонного причала. Он посмотрел вниз на мрачные воды канала и слегка улыбнулся. Постепенно его фигура растаяла в темноте. Он направился к черневшему вдали зданию. Это был склад, заваленный корзинами с фруктами в ожидании отправки. Мужчина пробрался за гору корзин, снял очки и акваланг, и ловкими движениями стянул с себя костюм, обтягивающий его, подобно коже. Он быстро спрятал свое снаряжение в пустой футляр от гитары и только баллоны с кислородом оставил под какими-то мешками. Затем надел пиджак, неторопливо повязал галстук, закурил и, взяв футляр от гитары направился к выходу.
Он бесшумно открыл дверь сарая, оглядел безлюдный причал, вышел наружу и легко зашагал вдоль набережной.
Граф Видал Чезаре небрежно выбрался из гондолы и пошел по пристани к расположенным между колоннами воротам Палаццо Чезаре. Слабый розовый свет на горизонте возвещал о начале нового дня, позолотив многочисленные шпили и колокольни города и осветив серые мрачные воды канала. Город медленно пробуждался. Вскоре каналы заполнят гондолы, моторные лодки и naporetto маленькие паровые лодки, развозящие обычно приезжих по гостиницам. Но для графа Чезаре город был родным домом, и он давно уже изучил его, начиная от Дворца дожей и кончая неприметной маленькой церковью Святого Франческо дела Винья. Палаццо Чезаре возвышался по трем сторонам маленького внутреннего дворика, в который вошел граф. За двориком так давно не ухаживали, что он зарос мхом и сорняками, а вьющиеся растения буйно разрослись на серых каменных стенах. Фасад Палаццо, тем не менее, до сих пор сохранял остатки былого величия. Он был построен в типично венецианском стиле, с лоджиями, украшенными кружевной резьбой, некогда позолоченными, но уже почти утратившими свой блеск. И все же он по-прежнему впечатлял.
Обитая железом дверь вела в нижний зал, где в столь ранний час веяло холодом и слегка пахло плесенью. Мраморная лестница величественно поднималась на второй этаж, где находилась большая модернизированная комната с апартаментами графа и его бабушки-графини, единственных здравствующих членов семьи Чезаре. Кроме этих покоев, огромных и роскошных, остальная часть дворца была нежилой и постепенно разрушалась под действием сырости. Иногда граф Чезаре сожалел об этом, но не видел никакого иного выхода, кроме как жениться на какой-нибудь богатой наследнице. И хотя он, как и все его соотечественники, не испытывал отвращения к прекрасному полу, еще ни одна женщина не сумела заставить его отказаться от холостяцкой жизни. Он понимал, что в один прекрасный день ему придется жениться, хотя бы для того, чтобы продолжить род Чезаре, но его забавляло, когда любящие мамаши, для которых так много значил титул, старались выставить перед ним своих дочерей.
Графиню приводил в отчаянье его образ жизни. И не раз, возвратившись домой на рассвете, граф выслушивал ее бесконечные лекции и назидания.
В восемнадцать лет Видал осиротел и неожиданно стал графом Чезаре и главой семьи Чезаре. Но все это было в прошлом, а будущее казалось туманным. Обретенный им опыт сослужил ему добрую службу в последующие годы, и граф не питал иллюзий относительно мира в целом и женщин в частности. Он научился играть в игру, которая так легко давалась его современникам, и, в свою очередь, стал опытным игроком, подчас неразборчивым в средствах, когда дело касалось того общества, неписаные правила которого временами напоминали законы джунглей.
Граф вошел в маленькую переднюю, выходившую в большую светлую комнату, обставленную как гостиная; из широких окон открывался живописный вид тихого канала, соединявшегося с более широким, дугой огибавшим лабиринт аллей, дворцов, площадей и рыночных пятачков.
Гостиная, обставленная темной мебелью с янтарно-желтым ковром, не была ни современной, ни античной. Удобные, низкие, покрытые зеленым бархатом кресла стояли рядом с образцами скульптуры, сохраненными его бабушкой, из коллекции шедевров старинного искусства, которая давным-давно была распродана. Здесь находились прекрасная, в полный рост, статуя римского правителя, восхитительный мраморный рельеф из двух голов, выполненный известным скульптором шестнадцатого века, и бюст священника, к которому граф Чезаре питал отвращение. Стены, увешанные гобеленами, подчеркивали нелепость современного телевизора и шкафчика с принадлежностями для коктейля, в то время, как низкий кофейный столик был явно французским. В стенном проеме находился откидной полированный столик, за которым граф, когда он находился дома, и его бабушка ели. В этот ранний час, в пять тридцать утра, он уже был накрыт для завтрака Анной, экономкой, муж которой Джулио был мастером на все руки и выполнял всевозможную работу во дворце. Они были единственными оставшимися слугами, и уже приближались к возрасту, когда пора отправляться на покой. Графиня ни за что на свете не подумала бы попросить их уйти и нанять вместо них более молодых, ведь они служили у нее более сорока лет и знали графа Чезаре с рождения. Граф Чезаре слегка ослабил галстук и пересек гостиную, направляясь к двери своей спальни. Он разделся, принял душ, затем лениво скользнул под шелковую простыню на огромную кровать, служившую их семейству с незапамятных времен.
