Море листвы темно-зеленого и коричневого цвета с белым снегом под деревьями окружало мой отряд. Лес производил на кавалеристов, в большинстве родом из горожан и прибрежных жителей, ошеломляющее впечатление. Казалось, что мы затерялись в лесной стране, и не знаем выхода. Вдали стояли бело-черные горы, и лесное море упиралось в них. Мы тяжело вдыхали морозный воздух, чувствовали страшную усталость к ночи, когда лун не было видно за облаками. Люди и кони выбивались из сил после марша по снегу. В отступлении и в обороне, под огнем, было легче.
К счастью, сильных морозов пока не было - только начало зимы. Взвод пробирался сквозь хвойный лес по грунтовым дорогам, пересекал огромные заснеженные поляны. Я наносил на карту тропинки, лесные завалы и овраги, где войска не смогли бы пройти. Снег был ещё неглубок, и мы продвигались быстро.
В лесах остались только звери. Местные жители ушли вместе с отступающей армией императора, бросив свои хутора и уведя скот. Только на ночевках мы чувствовали, что ещё являемся частью армии, когда я связывался со штабом полка по амулету связи. Рапорты были однообразны: противник не замечен, признаков контрудара не наблюдается.
В тот памятный день отряд заночевал на поляне у опушки хвойного леса, у деревьев. Место ночевки я выбрал по наитию, там, где дорог и тропинок вглубь леса не было видно. Мы не ели горячей пищи целый день, и люди сильно устали. 'Здесь!' - почему-то решил я, оглядев глухую опушку без просветов.
До заката было ещё время. Бойцы растопили снег в котлах и начали готовить еду на кострах, лошади получили зерно из мешков и таянную воду из ведер. "По три ведра каждой!" - привычно командовал опытный вахмистр Наргон. Срок рейда кончался, и завтра мы начинали движение назад, в полк. Я приказал поставить палатки, чтобы люди ночью согрелись и отдохнули. Место казалось безопасным. Хотя... напоенные кони немного беспокоились - возможно, волки бродили поблизости.
Привычно пахло лошадьми, дымом и горячей пшенной кашей. Я приказал готовить глинтвейн для замерзших на марше бойцов - и запахло горячей водкой. Глотнув горячительного, люди ободрились и начали весело разговаривать, греясь у костров и ожидая еду. Я сидел на перевернутом ведре у костра, проверяя отметки на трофейной карте, и сравнивая со своей. Наша карта была все же хуже - меньше подробностей. Закончив с картой, я сбросил сапоги и намотал свежие портянки. Обув сапоги, поручил вахмистру Наргону проверить караулы и пока что прилег на одеяло, брошенное на нарубленные ветки. Было приятно расслабить усталую спину и ноги.
Закат ещё не начался. Казалось, нас ожидает обычная ночевка. Но на войне привыкаешь к неожиданностям. Я не очень удивился, когда сменившийся с караула рядовой Толбот потихоньку подошел и сказал:
- Господин лейтенант, я сейчас стоял с правой стороны опушки. Там что-то не так.
- Что? - спросил я. На войне быстро учишься верить чутью своих людей.
- Вы только не глядите туда... Я чувствую, оттуда кто-то смотрит. Плохо смотрит, со злобой.
Хмыкнув, я опять сел на перевернутое ведро и полез в офицерскую сумку за обычным амулетом для поиска нечисти. Приложив его к виску, обвел опушку глазами. Никаких темных тварей поблизости не было. Я достал на всякий случай семейный амулет иллюзий, похожий на круглое стеклышко, и посмотрел сквозь него. Обычных мороков тоже не было, но какая-то рябь замечалась. Что-то там происходило. Но если это была иллюзия, то высшего порядка.
Я задумался. В принципе, иллюзии высшего порядка - вещь очень редкая на войне. В армии их некому ставить - там нет архимагов. Маги высшего класса живут в столицах, в Магических Коллегиях. А амулеты такого уровня очень дороги, армейским магам не по зубам.
Высшие иллюзии не засекались моим амулетом, но я мог сделать кое-что другое. Во время обучения отцовский маг утверждал, что я обладаю повышенной чувствительностью к чужой магии и при желании могу видеть сквозь иллюзии любого порядка. Я опять сел на перевернутое ведро и закрыл глаза. Осторожно, медленно очистил сознание и оглянулся вокруг внутренним зрением. Я чувствовал солдат у костров. Да, кто-то был на опушке с правой стороны. Он казался белесым пятном человеческой формы, маячившим за сидевшими бойцами. Чужака не было отчетливо видно - амулет был очень сильный, высшего класса. Вокруг фигуры все расплывалось - там было что-то ещё.
- Незаметно дай мне малый арбалет, - тихо сказал я. Толбот, бывалый солдат, сделал вид, что я попросил у него что-то из палатки, зашел туда, и там сразу заскрипел рычаг взвода тетивы. Затем Талбот вышел с запасной попоной в руке. Под попоной он незаметно передал мне взведенный ручной арбалет с посеребренным болтом - привычное оружие против ночной нечисти.
Сидя на ведре, я повернул голову и прикинул дальность. Выходило шагов сорок. Я поточнее взял направление и прошипел:
- Убери Хугу.
Хозяйственный Хуга уже двигался между мной и пятном - подбирал хворост для огня. Толбот подозвал его, и я шепнул:
- Незаметно приготовь пистолеты.
Сметливый солдат сразу все понял, расстегнул поясные кобуры и без шума взвел курки. Я кивнул Толботу, и тот хлопнул Хугу по плечу и громко пошутил. Хуга весело поддержал его. Под прикрытием разговора солдат я, потягиваясь, встал с ведра, снимая попону с арбалета. Затем быстро повернулся и выстрелил из арбалета в направлении опушки.
