Мужчина в камуфляже небрежно сбросил тело молоденького паренька со спины на землю. С недовольной миной на лице несколько раз резко махнул руками в стороны, расслабляя мышцы и разгоняя кровь в затекших плечах.
— Ты поосторожней Боаз, а то сдохнет раньше времени, — недовольно проворчал его спутник. — Пока живой, мясо не портится. А если сдохнет придется выбросить уже через два дня. Получится, ты зря тащил его столько времени почти от самой границы. Может вколоть ему еще пару кубиков чифисы на всякий случай? — Второй человек бережно опустил на землю большой рюкзак со снаряжением, и аккуратно прислонил к нему карабин.
— Брось, Гельмут. Еще чифису переводить на эту падаль. — Боаз недовольно дернул головой. — И не бойся, не очнется, я ему позвоночник перебил, так что сторожить его не надо. Нам очень повезло, что мы его нашли. Надеюсь, ты умеешь правильно разделывать мясо, чтобы не умер сразу? — Боаз подозрительно посмотрел на спутника. Тот в ответ небрежно махнул рукой.
— Не бойся, к тому моменту как он умрет, останется килограмм двадцать, не больше. Все будет в лучшем виде. А позвоночник ты ему зря перебил, и так никуда бы не делся. А теперь его и дальше на себе тащить. Впрочем, это твои проблемы, тебе его нести… — Гельмут глумливо усмехнулся. — Резать начнем с рук. А пока мы не начали его разделывать, может, разрешишь мне развлечься? Это конечно не баба, но напряжение-то все равно сбросить надо.
— Ты старый извращенец Гельмут. Как после этого мы будем жрать его? Меня точно стошнит. Лучше разведи пока костер, здесь еще можно найти достаточно дров. Дальше такого изобилия уже не будет. Это одна из последних ночевок, когда можно нормально погреться и поспать в тепле.
Темнота. Боль. Море боли и ужас, ужас от того, что я не могу дышать. Я судорожно пытаюсь всплыть, но беспомощно барахтаюсь на одном месте. Это не вода, это нигде. А я никто. Делаю отчаянные усилия, и темнота становится немного светлее. Сил бороться, почти не осталось. Хочется, чтобы это все поскорее закончилось, но агония все продолжается и продолжается. Вдох. Мне удалось вдохнуть, и темнота еще чуть-чуть отступила. Появились цветные пятна, которые постепенно сложились в женское лицо. Я не помню, как ее зовут, но я ее узнал. Мама. Она пытается что-то сказать, но слов не слышно. Ужас отступает, остается отчаяние и безнадежность. Женщина исчезает. Она хотела, чтобы я боролся до конца, и я продолжаю барахтаться, не понимая, куда и зачем. Темнота сменилась серой мутью, постепенно начинаю ощущать тело, ног почему-то не чувствую совсем. Дышать уже получается. Пытаюсь открыть глаза, но веки слиплись и не слушаются. Вместо зрения возникает ощущение окружающего объема, непривычное и незнакомое чувство. Чем настойчивей пытаюсь открыть глаза, тем отчетливей чувствую форму и объем окружающих предметов. Два человека. Чем-то заняты рядом. Надо дать им знать, что я здесь, что я живой. Надо попросить помощи.
Возвращается слух. Становится ясно, что эти двое вовсе не собираются мне помогать. Я не знаю, кто я, не знаю кто они. Но зато я теперь точно знаю, что это враги. Они считают меня мясом и своей добычей. Первого, который с низким голосом и габаритами медведя, зовут Боаз. Второй, худой и высокий, Гельмут. Долго спорят, кто из них должен идти за хворостом для костра. В конце концов, Боаз, ворча какие-то проклятия, уходит, я больше не ощущаю его в доступном мне объеме пространства.
Попытка пошевелить левой рукой отзывается резкой болью, рука сломана. Но я радуюсь этой боли, значит тело все же будет слушаться. Правая рука в порядке, а вот с ногами беда — перебит позвоночник. Обнаруживаю, что могу видеть свои внутренние органы. Кроме позвоночника и левой руки серьезных повреждений нет. Меня явно напичкали какой-то дрянью, но умный организм как-то ухитряется ее перерабатывать. Правой рукой разлепляю склеенные веки глаз.
Гельмут стоит неподвижно. Ждет, когда его товарищ скроется из вида, нетерпеливо смотрит ему вслед. Я чувствую, как в нем клокочут эмоции и грязное предвкушение. Вот он приближается ко мне и становится на четвереньки. Дыхание возбужденное и вонючее. Ну же, ближе, ближе… И чуть правее, ну, пожалуйста, сместись чуть-чуть правее, что тебе стоит… Гельмут навис надо мной. Удобнее момента уже не будет. Жаль, конечно, что у меня только одна рука. Резко обнимаю его за шею. Вот он, нужный мне подбородок. Рывок, хруст шейных позвонков, и на меня навалилось мертвое тело Гельмута. Левая рука взорвалась резкой болью, кажется, на несколько мгновений я потерял сознание. Даже не пытаюсь спихнуть с себя тело мерзавца. Ну что же, радость моя, иногда желания сбываются неожиданно, ведь у тебя больше нет никаких желаний? Пожалуй, шею Боаза мне бы так легко не сломать, слишком здоровый, зараза.
Шарю рукой по одежде Гельмута. Ремень спецназовца с большим количеством маленьких кармашков. Справа должен быть нож, но левой рукой мне его не взять. С трудом протискиваю правую руку под телом. Шершавая рукоять ножа удобно легла в ладонь. Вот так Гельмут, спасибо тебе дружище, а пока сделай вид, что ты спишь, у тебя хорошо получается. Подождем твоего друга, нам ведь обоим спешить больше некуда.
