Шериф 2. Сказка на миллиард
Пролог
Джонатан Лоренс с сомнением посмотрел на пластик визитки, сравнив с надписью на табличке. Выходило, что пришел он правильно, и за металлической дверью действительно находится 'Стив Уотер, доктор психологии'. По крайней мере, так там было написано — черным шрифтом на золоченном основании, накрепко привинченном к стене солидными винтами. Вполне разумная предосторожность для бизнес-центра 'Д' класса, с его бесконечным потоком случайных людей, то и дело проходящих мимо с видом усталым, взволнованным, обреченным, злым и равнодушным — от лифтов к кабинетам по обе стороны бесконечного, во всю длину здания, коридора. И что в этом муравейнике нашел самый настоящий доктор психологии? Быть может, ценил близость к потенциальным клиентам?
На самом деле, эти вопросы не сильно интересовали Джонатана — не настолько, чтобы тратить время на пространные рассуждения, стоя напротив двери. Он просто не хотел делать еще один шаг вперед и нажимать на кнопку звонка.
Лоренс не любил визиты к врачам. Сказывался стаж работы пилотом размером в половину жизни — посещение доктора вполне могло закончиться красным штампом 'негоден', безработицей, отобранным за долги кораблем и местом в бесконечной очереди за пособием. Казалось бы, страхи остались в прошлом — теперь он вполне обеспеченный человек, с рисковым делом полетов покончено, да и психолог — не врачебная комиссия, но Джонатан по-прежнему стоял возле двери, сжимая меж пальцев визитку.
Ему просто все это не нравилось. И вызов через социальную службу, и требование обязательного посещения, и деланно-озабоченный вид хозяйки дома, в котором он снимал половину, которая отчего-то оказалась в курсе вызова. Когда на счету лежит пара миллионов, родственников нет, а ближайшие друзья проживают на другом континенте, как-то по-особенному относишься к таким событиям. Со здоровым подозрением.
Всему виной цепь потрясений, испытанная Лоренсом в первые дни возвращения на Землю. Больше не было привычной работы, казался чужим профсоюз шахтеров, старые приятели не рисковали попадаться на глаза. Не велика проблема, вроде бы — есть деньги, причем, большие деньги; есть воля, сила и уверенность в себе. Соблюдай правила, будь честен — и мир тебе улыбнется. Все оказалось совсем не так — мир видел в Лоренсе лишь внезапно разбогатевшего лопуха, которого следовало немедленно обчистить до нитки.
Было ли тому причиной чувство неуверенности, преследовавшее каждого, кто навсегда завершил карьеру; или же сообщения новостных агентств, не сразу отставших от счастливчика, но первую тройку дней Джо привлекал неприятности, как свет — мотыльков. В первые же сутки Джонатан отбил две серьезные попытки грабежа, чудом избежал подставы и последующего судебного разбирательства. На второй день был вынужден бежать через окно комнаты отеля, в которую уже ломились временно безработные гости страны в надежде обрести билет в жизнь. Тогда-то и пришло понимание, что совсем недаром звезды и коммерсанты не выезжают без охраны за высокие ворота своих особняков.
Третий день он встретил красными от бессонницы глазами, в кольце только-только нанятых телохранителей. Через полтора часа их машина попала под обстрел, и Лоренс, вдавленный рукой защитника в пол меж рядов кресел, совершенно не понимал, куда исчез закон и правила из города его детства.
С появлением охраны интерес к Лоренсу изрядно поутих, но привычка видеть неприятности в каждом событии осталась навсегда. Поэтому, даже сейчас в паре шагов от него скучала пара плечистых ребят, с профессиональной заботой поглядывая на клиента. В руке у одного из охранников матово блестел очень полезный чемоданчик — с инвентарем на тот случай, если что-то пойдет не так. Не пригодится — ну и славно. Но уж лучше подстраховаться.
Разумеется, вызов к психологу мог оказаться обычной заботой о гражданине — все-таки, несколько месяцев на безымянном астероиде вполне могли обернуться душевной травмой. Но ведь не обернулись? Потому и приходит мысль — не нацелился ли кто на опеку над тобой и твоими капиталами.
В общем, причины опасаться визита определенно были, а вот причин и дальше стоять перед дверью — совсем нет. С этой мыслью Джонатан постарался изобразить радушную улыбку и нажал на звонок.
Шевельнулась бронешторка на дверью, под еле слышный скрип сервоприводов механизм видеокамеры нацелился на улыбающееся лицо Лоренса и вновь скрылся за полосками стали.
— 'Войдите', — прогудел скрытый динамик, а в двери что-то щелкнуло.
За дверью разместился небольшой кабинет в светло-бежевых тонах, удивительно уютный и по-домашнему теплый. Вместо бездушной громады зеркального окна, составлявшего фасад здания, тут почему-то оказалась вполне обычная рама с широким подоконником и парой цветочных горшков на нем. Прибранные по бокам занавески давали оценить довольно неплохой вид на портовую часть города, с меланхоличными силуэтами огромных грави-барж, привязанных своими маршрутами, как и прежде, к поверхности реки. В центре кабинета разместилась знакомая (исключительно по фильмам) мебельная пара — полукруглая софа для пациента и кресло доктора, пока что пустующее. Потому как хозяин кабинета только-только вставал из-за рабочего стола у стены слева.
