Обнаружив на экране своего радара быстро движущуюся наземную машину, констебль Калеб Майерс сразу понял, что ее пользователь каким-то образом исхитрился снять ограничитель — его скорость, сто шестьдесят миль в час, далеко превосходила законный предел. Естественный вывод: водитель принадлежит к Голубому классу, к инженерам и техникам, кто же еще может копаться в потрохах своей тачки. Арест превращался в заковыристую проблему.
Майерс связался с полицейской тачкой, патрулировавшей шоссе десятью милями дальше.
— Когда будет проезжать мимо, отключи ему энергию, — посоветовал он своему коллеге. — Шпарит слишком быстро, чтобы ставить заслон. Согласен?
В три десять ночи тачка никуда больше не шпарила; лишившись подачи энергии, она притормозила на об"чине шоссе. Майерс потыкал пальцем кнопки приборной панели, его машина развернулась и неспешно полетела на север. К беспомощно замершей тачке нарушителя уже приближался, пробираясь через плотный поток движения, красный мигающий огонек. Майерс приземлился в тот самый момент, когда второй полицейский нажал на тормоз. Сойдясь вместе, два служителя закона осторожно направились к задержанной тачке; под их сапогами негромко похрустывала щебенка.
Нарушителем оказался худощавый мужчина в белой рубашке и галстуке; с выражением на лице, какое бывает у внезапно разбуженного человека, он смотрел прямо перед собой, абсолютно не замечая, что рядом появились полицейские, в серой форме и при полном боевом снаряжении — в руках лазерные винтовки, тело от горла до бедер прикрыто противопулевыми защитными пузырьками. Майерс открыл дверь тачки и заглянул внутрь; прикрывая его, второй полицейский взял оружие на изготовку — как знать, может, это — очередная ловушка, за одну только последнюю неделю полиция Сан-Франциско потеряла пять человек.
— Вы должны знать, — сказал Майерс все еще молчавшему водителю, — что залезать в ограничитель скорости нельзя, за это полагается лишение прав на два года. Неужели оно того стоит?
После долгой паузы водитель повернул голову и сказал:
— Я болен.
— Психически? Или физически?
Тронув кнопку закрепленной на горле рации, Майерс подключился к третьему каналу, связался с Центральной больницей Сан-Франциско; при необходимости машина скорой помощи прибудет сюда через пять минут.
— Мне показалось, — хрипло сказал водитель, — что все вокруг какое-то нереальное. И я подумал, если ехать достаточно быстро, можно попасть в такое место, где предметы настоящие.
Он положил руку на приборную панель и осторожно ощупал обтянутую толстым слоем амортизирующего пластика поверхность, словно и вправду не доверяя ее реальности.
— Разрешите посмотреть ваше горло, сэр.
Приподняв водителю подбородок, Майерс осветил его лицо фонариком; сверкнули белизной хорошо ухоженные зубы и полицейский заглянул в глубь рефлекторно раскрывшегося рта.
— Есть там эта штука?— спросил Майерса напарник.
— Да.
Металлической искрой сверкнул установленный в горле крохотный противораковый приборчик; подобно большинству внеземных, этот человек панически боится рака. Фобия вполне естественная для того, кто провел большую часть своей жизни в какой-нибудь из колоний, привык дышать чистым воздухом искусственной атмосферы. Эту атмосферу создают автоматические установки, готовящие планету к приему поселенцев.
— У меня есть постоянный врач.
Водитель сунул руку в карман, вытащил бумажник, нашел в нем визитную карточку; его пальцы заметно дрожали.
— Специалист по психосоматической медицине, живет в Сан-Хосе[1]. Вы не могли бы меня туда доставить?
— Вы не настолько больны, — возразил Майерс. — Просто не совсем акклиматизировались на Земле, не привыкли к ее гравитации, атмосфере, прочим факторам окружающей среды. Сейчас три пятнадцать ночи, вряд ли этот врач — Агопян или как его там, — сможет принять вас в такое время.
Печатный текст карточки сообщал:
Этот человек находится под врачебным наблюдением; в случае необычного поведения он должен незамедлительно получить медицинскую помощь.
— Земные врачи, — вмешался второй полицейский, — принимают пациентов только в свое рабочее время, вам нужно привыкнуть к этому, мистер... — Он протянул руку. — Дайте мне, пожалуйста, ваши водительские права.
Вместо того чтобы разбираться в документах, водитель передал ему весь бумажник.
— Отправляйтесь-ка вы домой, — покачал головой Майерс. Судя по водительским правам, нарушителя звали Джон Купертино. — У вас есть, наверное, жена? В город мы вас доставим, а там уж пускай она подъедет... Тачку свою оставьте лучше здесь и не садитесь больше сегодня за руль. А что касается скорости....
— Я не привык к принудительному ограничению, — сказал Купертино. — На Ганимеде нет большого движения, у нас там двести, даже двести пятьдесят миль в час — самое обычное дело.
Его голос звучал до странности плоско, невыразительно; Майерсу сразу пришли в голову наркотики, в частности — стимуляторы таламуса. Все, казалось бы, легко объяснимо: в Купертино чувствуется еле сдерживаемое нетерпение, потому он и снял ограничитель скорости, для человека, привычного к работе с механизмами, дело совсем не хитрое. И в то же время...
