– Ну, и как ты предпочитаешь это сделать? Стоя или лежа?
Лаки Стивенсон пожала плечами:
– Мне все равно. Как удобнее для тебя?
– Стоя и побыстрее. Перегнись через стол.
Лаки покорно повиновалась: повернулась к Сэму Керку спиной, положила руки на стол и оперлась на локти для устойчивости.
Ее взгляд некоторое время бесцельно блуждал по задней стене кухни Сэма и в конце концов остановился на фотографии с подсолнухом, которую его мать повесила сюда много лет назад. Однако она уже почти вечность стоит в такой позе! Лаки охватило смешанное чувство смущения и раздражения.
– Сначала ты почувствуешь укол, потом будет немного больно. Но, в общем, ничего страшного.
– Да начинай же!
С кислой миной Лаки сжала зубы и приготовилась. Укол. Боль. Она невольно дернулась. Хотя, нет, пожалуй, Сэм прав. Ничего страшного. Через минуту она уже ничего не ощущала.
– Отлично. Похоже, они довольно-таки глубоко, но думаю, что я смогу справиться и один.
Лаки не отрывала взгляд от фотографии. Неужели это будет длиться до бесконечности?
– Держись. Мне придется воспользоваться пинцетом.
Пинцетом?
– Я уже почти достал. Потерпи. Я должен немного расширить ранку. Сов-сем не-мно-го.
Лаки вцепилась в край стола. Еще одна нескончаемая секунда, и пытка прекратится.
– Вот!
Сэм удовлетворенно вздохнул у нее за спиной. Слава Богу!
– Что там? Ты закончил?
– Еще нет. Подожди, я вытру кровь и смажу каким-нибудь антисептиком. Думаю, рану нужно зашить – буквально пара стежков. Да, и сделай уколы против столбняка.
– Зашить?! – Лаки резко выгнулась, пытаясь заглянуть себе за спину.
– Черт побери, Лаки! Стой спокойно. Ты меня всего в крови вымазала, а у меня свидание через двадцать минут, между прочим!
– Ну, ля-ля-ля! – Она взглянула Сэму прямо в глаза. – Радуйся, что у тебя нет дроби в ягодицах! Посмотрела бы я на тебя!
Он одарил ее саркастической ухмылкой:
– Да и у тебя нет, остроумная леди. Благодаря мне. А теперь, будь добра, повернись и стой спокойно, сейчас я закончу.
Лаки приняла прежнее положение и не шевелилась, пока не почувствовала, как что-то стягивает рану. Швы, должно быть. Может, это и к лучшему, что она ничего не видит.
– Кстати, этим унизительным подарочком я обязана твоему распрекрасному младшему брату и его не менее замечательному приятелю.
– Забудь о Джей-Джее и Картошке, слышишь? Я сам о них позабочусь.
– Да неужели? Как и в прошлый раз, когда они на всю ночь посадили старого шелудивого кота в кабину моего грузовика? Животное разодрало весь салон и к тому же оставило меня без пончиков. И что же ты сделал? Просто уговорил их извиниться. Ты считаешь, этого достаточно? – Лаки снова обернулась.
Сэм смочил ватку перекисью водорода и приложил к ране.
– А что мне, по-твоему, нужно было сделать, интересно знать? Я уже не говорю о том, что кабина грузовика – отнюдь не самое лучшее место для хранения пончиков.
– Я держу их в грузовике, потому что так я могу позавтракать по дороге на работу. Хоть какое-то время сэкономлю.
– Согласись, большинство людей оставляют пончики на кухне.
– Я – не большинство.
– Ну, это я за годы нашего знакомства успел хорошо выучить.
Лаки снова посмотрела на фотографию. Подсолнухи. Любимые цветы матери Сэма. Внезапно девушку охватила острая тоска. Она любила мать Сэма почти так же сильно, как свою собственную. Марта делала самое вкусное на свете овсяное печенье. Лаки улыбнулась. Этот вкус невозможно забыть. Сколько она его съела? За этим самым столом...
Как же все изменилось! Можно поспорить, Марте и в голову не приходило, что на ее старом, чуть ли не средневековом дубовом столе кому-то будут делать хирургические операции. Черт бы побрал этих двенадцатилетних негодников! Она до них доберется и устроит такую головомойку, что они ее не скоро забудут!
– Думаю, тебе нужно спрятать ружье от мальчишек.
– Я же сказал: я позабочусь об этом.
Лаки фыркнула. Она всего-навсего мыла свой старый добрый грузовичок, а эти малолетние дьяволята подстрелили ее из дробовика как раз в тот момент, когда она нагнулась, чтобы обмакнуть губку в ведро.
Уф, как она гналась за ними, позабыв и губку, и пенящийся мыльный раствор, и ведро! Но, увы, жалящая боль остановила ее очень скоро. Проклятые дробинки попали в ногу чуть выше нижнего края купального халата, оказавшегося чересчур коротким, чтобы защитить ее!
Лаки старалась не думать, что она стала бы делать, если бы Сэма не оказалось дома. Слава Богу, ей не пришлось идти на станцию «скорой помощи» и испытывать еще одно унижение!
Сэм перебинтовал рану и закрепил повязку.
– Все готово.
Пожалуй, немного туго. Лаки поморщилась и повернулась к нему.
– Несколько дней будет побаливать. Старайся, чтобы грязь не попадала, а завтра зайди ко мне, я посмотрю.
Девушка взглянула ему в глаза, затем вскинула руку и приложила два пальца к виску, как это делают военные:
– Слушаюсь, сэр! Доктор Керк?
– Да перестань ты.
Сэм подошел к раковине и принялся мыть руки. Лаки несколько секунд внимательно изучала его спину. Как это она раньше не заметила, что он собирался уходить? Рубашка, галстук, выходные брюки. Она посмотрела на стул около кухонной стены – на спинке висел его лучший пиджак.
