Не сомневаюсь, что в любом человеке таится еще и незнакомец. Затейник. Обманщик. Хитрец.
Стивен Кинг
Первое ощущение — свежий ветерок, дующий прямо в лицо.
Легкий шелест листвы. Вдали журчанье ручья. Негромкое щебетанье птиц. Солнечный свет, о котором можно только догадываться, потому что глаза еще закрыты.
Поскрипывание веток. Запах влажной земли. Запах палой листвы. И острый лесной запах серого лишайника.
И где-то вдали — неотчетливый призрачный гул какой-то другой, несогласной с этой стихии.
Алиса Шафер с трудом открыла глаза. Лучи восходящего солнца били прямо в лицо, одежда промокла от росы. Зябкая утренняя сырость пробирала до костей. В горле пересохло, во рту противный горький вкус. Язык не ворочается, руки-ноги застыли, голова налита свинцом.
Привстала и только тогда поняла, что лежит на грубой деревянной скамье. В полном недоумении она обнаружила рядом еще и мужчину. Плотный, коренастый, он привалился к ее боку и давил на нее.
Сердце у нее заколотилось быстро-быстро, и она едва удержала рвущийся из груди вопль ужаса. Она хотела убежать и рванулась со скамейки, но… Принуждена была опуститься обратно на скамью. Ее правая рука была скована наручником с левой рукой незнакомца. Алиса дернулась изо всех сил, но мужчина лежал неподвижно.
«Черт побери!»
Сердце едва не выскакивало из груди. Алиса скосила глаза на часы. Циферблат старенького «Патек Филиппа» был весь поцарапан, но механизм работал исправно, и календарь сообщил: вторник, 8 октября, 8 часов.
«Господи помилуй! Да где же это я?» — спросила себя Алиса, вытирая рукавом мокрое лицо.
Она огляделась вокруг, пытаясь хоть как-то сообразить, где оказалась. Поняла, что находится в золотом осеннем лесу, где есть и совсем зеленые кустики, что кустов много, и они очень разные. Глушь. Тишина. Скамья стоит на лужайке, вокруг растут дубы, чуть поодаль что-то вроде скалистого выступа и снова заросли кустов. Вокруг ни души. Но, учитывая ее престранное положение, это, наверное, и к лучшему.
Алиса посмотрела наверх. Теплое солнечное сияние, зыбкое, словно бы нереальное. Светящиеся нити пронизывают пылающую крону раскидистого вяза, чьи корни уже укрыты плотным ковром влажной листвы.
«Лес Рамбуйе? Фонтенбло? Венсенский?» — пыталась сообразить Алиса.
Почтовая открытка с репродукцией импрессионистов плохо сочеталась своим безмятежным свечением с сюрреалистическим пробуждением в обществе незнакомца.
Алиса осторожно наклонилась, чтобы как следует рассмотреть его лицо.
Мужчине, похоже, было лет тридцать пять, возможно, даже сорок, у него были взлохмаченные каштановые волосы и небритые щеки.
«Мертвый?»
Алиса приложила три пальца к шее незнакомца над кадыком, почувствовала, как бьется сонная артерия, и успокоилась. Тип был в отключке, но, к счастью, живой. Она стала его разглядывать. Знает она его или нет? Кто же это может быть? Мошенник, которого она собиралась отправить за решетку? Друг детства, которого с годами не узнать? Нет. Лицо этого человека не говорило ей ровным счетом ничего.
Алиса отвела золотистую прядь, мешавшую смотреть, и принялась изучать металлические браслеты, которые накрепко связали ее с неведомым типом. Наручники как наручники. Стандартная модель, с двойным замком. Такими пользуется не только полиция, но и все частные сыскные агентства в мире. Вполне может быть, она сама и надела эти наручники. Алиса порылась в кармане джинсов, надеясь отыскать ключ.
Но ключа не нашла. Зато во внутреннем кармане кожаной куртки она нащупала пистолет. Решив, что при ней ее табельное оружие, она с облегчением положила руку на рукоять. Но это не был SIG-Sauer, которым обычно пользовалась она и все ее ребята из опергруппы. В кармане лежал «Глок 22» из сверхпрочного пластика. Откуда он у нее, Алиса не имела ни малейшего понятия. Теперь надо выяснить, как обстоит дело с патронами. Но одной свободной рукой это оказалось непросто. Однако она справилась, постаравшись не разбудить крепко спавшего незнакомца. В магазине не хватало одного патрона. Разглядывая пистолет, она увидела на корпусе засохшие пятна крови. Распахнула куртку и обнаружила бурые следы на полах блузки.
«Черт побери! Что же я такое натворила?!»
Свободной рукой Алиса стала массировать себе веки. Начинавшаяся мигрень уже отдавала в виски, сдавливая голову невидимыми клещами. Алиса глубоко вдохнула, пытаясь отогнать страх, и сосредоточилась на вчерашнем вечере.
Вчера вечером она отправилась с тремя подругами на Елисейские Поля, решив устроить небольшой праздник. Они немало выпили, заходя то в один бар, то в другой, пропуская в каждом по стаканчику. Побывали в «Монлайте», в «Третьем этаже», в «Лондондерри»… Расстались где-то около полуночи. И Алиса, уже одна, отправилась на улицу Франклина Рузвельта, где оставила на подземной автостоянке свою машину…
И что же дальше? Черная дыра. Мозги плавают в тумане. Сколько ни старается припомнить — белое пятно. Пустота. Память заморожена, заблокирована, парализована. Возникает одна и та же картинка: автостоянка.
«Ну, давай же! Давай, черт тебя подери! Напрягись! Что произошло на автостоянке?»
