“Совет Социального Освобождения Человечества!” –где ты, – не в родимых ли пятнах капитализма или коммунизма… У честных коммунистов нос лаптем, а у хищников капитализма глаз тёмен, а на лице виден старый экономический ум делать упор не на десятое дело, а на текущее и деньги тут же возникающие. Это коммунизм делит шкуру неубитого медведя и всё доводит до того, что всякое дело табак.
Клим оторвался ото сна, из которого так выходить не хотелось, но статочное ли дело так долго сном упиваться. Заскрипели засовы кованые и раздалось: “Выходи-и-и. Что нагулялся в беспамятстве от страха. Ан. Нет ничего, не обос-ся. Ну и ладненько. Давай иди…”. И Клим пошёл по гулким коридорам в кабинет, где и сидел тот, кто пальцем его к себе приглашал..
-Ну, проявили мы твои фотопленки. Густо серые сугробы только. Аппарат мы у тебя заберём, чтобы неповадно было по таким траурным дням вообще что – либо фотографировать. Справочку мы тебе давать не будем о том, где ты находился, но кому следует в институте позвоним, поговорим, чтобы приглядывали за тобой. Кстати, а кто был твой дедушка?
– А я об этом ничего не знаю. И, действительно, Клим помнил только его золотые зубы, когда он кормил его манной кашей.
А знать того ему не полагалось, что однажды пришли во время чаепития в дом к деду вот эти хитрые ребята, что для угнетения человека означены, да забрали их троих: деда, дядю, метра под два ростом и, между делом, невестку тут же оказавшуюся. А через пару недель, припаяв им монархический заговор, которого и в помине не было, голыми, не стесняясь ничего и никого, расстреляли в затылок деда и невестку, а дядю по причине его пригодности для всяких тяжелых работ и корпусности тела отправили на Дальний Восток в те места, где не было ничего вовсе, а потом появился поселок, названный Артёмом, по имени того, кто повсеместно Советскую Власть устанавливал там, где ему укажут, а детки этого самого Артёма в это время в одной колясочке с детками товарища Сталина прогуливались по воздуху.
И начались будни учебы Клима. Никто его не беспокоил. И никто ему ничем таким отвратительным в глаз не тыкал. Всё же, как никак, а “хрущёвская оттепель”. Но вот началось распределение по местам работы. И поскольку он был совсем даже неплохой по оценкам за пятилетку студент, то его и нескольких таких же пригласили в ректорат, где было особое распределение на места, что для студентов в перспективе казались очень даже хлебными и перспективным в интересах поиска таких месторождений, которые являли собой, в конечном счете, щит Родины.
И вот всех, казалось бы, уже призвали и распределили, куда следует, а двоих оставшихся из этой группы всё никак не вызывали и хлебных мест не предлагали. А потом и совсем объявили им, что они могут быть свободными. И только через несколько десятилетий им случайно удалось выяснить, что не всё в порядке было с их родственниками. А точнее, совсем не в порядке. Да и какой уж там порядок, поскольку этих самых родственников истязали, убивали, мурыжили в лагерях и лишь отдельным из них было дозволено кровью смывать позор “предателя Родины”, хотя и никакого предательства с их стороны, и не было. Просто нужны были трудовые ресурсы, бесплатная живая сила, которой пользовались как рабами для скорейшего и досрочного выполнения сталинских пятилеток. Так очень поздно, уже при седых волосах, узнал Клим, что дядя его был аж даже капитан – инженером по ходовой части фантастического лидера эскадренных миноносцев “Ташкент”, который вывез из Севастополя последнюю партию защитников этого города, благополучно прибыл в Новороссийск и по наводке предателей был затоплен налетевшими “юнкерсами” в доках этого города с большей частью экипажа, хотя все начальство разбрелось по своим надобностям за пределы лидера, а пожелавший самолично вручать награды героям, в том числе и его дяде, маршал Буденный отрулил свой самолёт и в Новороссийск не прилетел. Вот и хоронили в братской могиле свыше сотни убиенных героев, которых награды так и не нашли даже после войны. А у сокурсника Клима по несчастью с распределением совсем неприятность вышла. Загиб его отец в войсках Андрея Андреевича Власова, генерал – лейтенанта, обласканного Сталиным, в том числе и за успешную взбучку немцам под Москвой. А потом этот генерал, помыкавшись в окружении со своими солдатами, материально и физически перешёл на сторону немцев. Отчего и был поставлен крест на этих “ужасных предателях”, которых проклинали и свои, и чужие. С одной стороны, это были родимые пятна капитализма, с другой, родимые пятна большевизма с лицом дорогого вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина. Но стоило ли об этом говорить, когда жизнь в народе после войны обретала своё человеческое лицо, когда исчезли хлебные подомовые многокилометровые очереди, когда народ стал получать трудовые пенсии и новые квартиры, когда битком были забиты отдыхающими берега Черноморского побережья, когда выпускали одних из лагерей сталинского режима, но потихоньку сажали или направляли на исправление других, особенно ту часть народа, которая мнила себя “колобковой интеллигенцией”, перекати – полем и не слушала призывов Партии и Правительства о том, что уже в 1968г (“Партия торжественно заявляет”), что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме! А о подковерной борьбе между лидерами Партии и Правительства, если и сообщалось, то очень глухо, а потому народ по причине своего фантастического суесловия стал воображать, что “заграница нам поможет”, даже не понимая, что для человека ленинско-сталинского времени, вооружённого марксизмом и большевистской преданностью членов партии Правительству и Народу, нет никакой Америки, и Англии тоже нет, а есть одна деревня хацепетовка, о которую разбиваются волны Атлантического океана. Но общество хотело перестраиваться. “О какой перестройке все теперь толмачат?” –размышлял Клим. И тут опять он оказался во власти Гомункула, который и захотел ему разъяснить, куда ведут родимые пятна капитализма и большевизма и какой Третий Путь появляется в сознании тех, у кого нет никакой возможности, награбив награбленное, обманом общества таких работников, как он, Клим, зажить зажиточно, где – нибудь в ином потустороннем фантазийном мире Австралии, Англии, Америке, ЮАР или, на худой конец, в офшорных местах, куда без труда можно определить нажитое, разумеется, праведными путями добро, когда прибыль в деле составляет от 300% и более. И тогда можно было смело орать, что и фашизм, и коммунизм – это “бяка”, это вырождение человечества и привлекать в свидетельство великих социальных реформаторов и Питирима Александровича Сорокина, и Н.Д.Кондратьева, и джеффрисов, пытающихся на примере истории цивилизации дать вам полное соединение духа, науки и религии в пределах стратификации населения, т.е. кастовости: “и не видишь ничего дальше собственного носа. “.. –Давай-ка, Клим, посмотрим назад – вперед, как там всё это было и как теперь образовалось, и как там наука потом развивается и чем там кончится, известно ли? Вот, например, приспешник ли Гитлера или, действительно, его противник, тот самый который встал во главе РОА (Русской Освободительной Армии) – стоеросовая дубина ростом, с лицом крокодила и повадками деревенщины Андрей Андреевич Власов. Вот он своей персоной. Ещё в Китае и что? Из советника Чан Кайши Власова в глазах немецких шпионов, которыми довоенный Шанхай буквально кишел, делали недовольного советской властью высокопоставленного советского офицера. В его пользу играли крестьянское происхождение, религиозное образование, склонность к прекрасному полу и выпивке.
